Размечтался…

Однако на встрече больше говорили об уроках, которые, мол, надо извлечь из этого ужасного события. Это было столь же актуально, как предшествовавшие мероприятию вычисления того, кто из мировых лидеров с кем сядет и как поздоровается. Масла в огонь подлил и глава принимающего государства, расстроивший надежды руководителей некоторых стран использовать местные поля и площадки для переговоров на ногах или хотя бы на ходу.

Для того чтобы извлечь уроки, сделать выводы и применить их на практике, прошло достаточно времени. Но, конечно же, ничего этого сделано не было. Самое грустное, что до сих пор никто так и не понимает, как якобы не хотевшие воевать страны и народы в 1914 году ни с того ни с сего вдруг озверели настолько, что предались взаимному уничтожению с почти маниакальным упорством, с тех пор так и не превзойденным.

Попыток объяснить войны было множество, с самых разных точек зрения. Экономисты толковали о рынках сырья и сбыта. Политики – о всяческих правах народов. Историки – о допущенных в прежние времена несправедливостях. И в доводах каждого можно было найти изрядную, как говорится, долю истины. Но понятнее от этого не становилось. По прошествии столетия страшно читать, как медленно и верно правительства своими руками выставляли рогатки, за которые сразу же после этого зайти было нельзя. Как давали самоубийственные обещания союзникам, с которыми неизвестно зачем были заключены союзы. Как уже на внутриполитической арене власти позволяли сомнительным персонам и группам увлечь себя ложными ценностями.

Много раз появление вооружений немыслимой до того времени эффективности, если так можно говорить о количестве поражаемых единовременно людей, давало человечеству призрачную надежду на то, что уж теперь-то политики уймутся. Ведь это просто ужас – сотни пуль в минуту. Или, подумать только, водные преграды больше не являются препятствием для воздушных судов, «земле несущих динамит», как писал А. Блок. Но надежды не оправдывались. Позже и подходящее название было найдено – гонка вооружений. Даже ядерное оружие, хотя оно само было применено только единожды, заставило человеческую мысль лишь разрабатывать нечто более эффективнее, точное и что не наносило бы непоправимый ущерб в случае адекватного ответного удара.

Достижения человеческого гения сделали поражение живой, так сказать, силы противника, даже и массовое, дистанционным. Солдат уже не перерезает врагу горло, не пронзает его тело штыком. Он пользуется оружием, действующим по принципу «выстрелил и забыл». Он нажимает кнопку. Даже если он и наблюдает с помощью беспилотника за поражением цели, картинка, которую он видит, менее реалистична, чем изображение эпизода компьютерной игры.

Но это все относится уже к войне как к начавшемуся процессу. Когда ничего изменить нельзя и остается только одно – воевать до конца.

Большинство государств имеют в составе учреждения, называемые генеральными штабами. Или что-то похожее. Имеют военные учебные и научные заведения. Военные ученые изучают все, что касается вооруженных столкновений, анализируют, делают выводы и на их основе строят те или иные планы действий на случаи всевозможных угроз.

Имеются также всякого рода специальные службы и подразделения, действующие и в мирное время, в том числе и не афишируя ни своего существования, ни своих действий.

Известно, что существуют и учебные заведения, готовящие дипломатических работников. Возможно даже, что готовят их очень качественно. Но дипломатия является рабочим инструментом правительства. Дипломаты проводят его политику или подлежат замене. Поэтому трудно говорить об ответственности этих чиновников за доведение отношений между государствами до состояния войны.

Ответственность несут лидеры. А их никто ни к чему не готовит. Они приходят к руководству своими странами из самых разных областей деятельности. Они имеют разное образование. Единственное, что их объединяет, – стремление к власти. Само по себе это не плохо и не хорошо. Это нормально. Плохо то, что некоторые из них, вкусив от плода, доступного лишь им, начинают испытывать привыкание со всеми известными науке о наркотических веществах последствиями.

И тогда рационально обосновать их деятельность становится невозможно. Изрядная ее часть с этого времени посвящается созданию и поддержанию условий, обеспечивающих дальнейшее нахождение у власти. Можно допустить, что до той поры кто-то из них и был выдающейся личностью и успешным, как было сказано кем-то, менеджером. Но консул Наполеон, к примеру, став императором, подписал тем самым собственный приговор, который был исполнен в должное время. Известны и другие подобные примеры.

Но какова ни была бы дальнейшая судьба подобной персоны, до самого своего конца она действует, не принимая в расчет судьбы подведомственного народа. Народ становится строительным материалом для постамента, который строится для лидера нации. Как это делалось и тогда, когда о представительной власти и выборах еще не было слышно. Поэтому мы и имеем полное право сказать, что со времени Первой мировой войны, начатой монархами, в международных отношениях мало что изменилось. По-прежнему судьбы мира решают не сменяющиеся каждые четыре года чиновники пусть и высокого ранга, а те, без кого их народы уже и не мыслят своей жизни.

Наверное, читатель спросит, кого конкретно имеет в виду автор, говоря о властителях, чья легитимность сомнительна. Круг таковых весьма широк. Сюда входят и руководители ХАМАСа, и председатель Палестинской автономии, и президент Сирии. В списке мы найдем духовного лидера Ирана, президента Венесуэлы. Наверняка здесь и руководители некоторых африканских государств. Постсоветские республики тоже подарили миру ряд диковинных лидеров.

От подобных персонажей есть одно средство – ирония. Но, увы, каждый из них, как говорится, бронзовея, меняет что-то и в сознании своих подданных. И они начинают думать: а кто, если не он? Как мы без него? И так далее.

К чему все это было сказано? К тому, что, как бы ни призывал французский президент на парижском мероприятии учесть уроки Первой мировой войны, эти уроки ничему человечество не учат. Дипломатия свелась к разновидности международного этикета. Идеологическая подоплека, подводимая под модели поведения государств, делает невозможным нахождение компромиссов. Еще хуже дело обстоит с экономической мотивировкой.

Дотошный читатель спросит: а зачем автор рассказывал о подготовке военных, сотрудников специальных служб, дипломатов? На их примере автор хотел показать один из возможных путей улучшения международного климата.

Известно, что существует такая международная организация, как ООН, которая и задумывалась для совместной работы народов в области сохранения мира. Но для такой работы нужен подход, не используемый до сих пор нигде. Из этого следует, что существует настоятельная необходимость проведения серьезных научных исследований. В них принимали бы участие лучшие специалисты всего мира в тех областях знаний, которые могли бы потребоваться. А если бы для каких-то нужд подходящих специалистов не нашлось, почему бы не начать таковых готовить? Это мог бы быть университет ООН или что-то подобное.

Но автор, кажется, не в меру размечтался.

Сергей ВОСКОВСКИЙ