Откат

Почти сто лет назад, 1 января 1915 года, недалеко от маленького австралийского городка Броккен Хилл развязалась кровавая драма. Двое мусульман, мороженщик и имам, устроили то, что сегодня назвали бы террористическим актом. Четверо убитых и семеро раненых. Не считая застреленных террористов.

Австралийцы в 1981 году сняли об этом фильм «Битва у Брокен Хилл». Кто видел, говорят, что снято не без сочувствия к «главным героям».

Русскоязычный читатель, особенно тот, кто либо не так давно уехал из России, либо до сих пор с трепетом каждое утро приникающий к монитору и впитывающий в себя все то, что за последние сутки, пройдя свой обычный путь через редакционные компьютеры и серверы новостных агентств, разбежалось множеством мелких черных муравьев и, выстроившись в колонки, осело на мониторе в виде заметок, статей и обзоров, тщится предстать достоверной информацией, этот читатель при прочтении слова «откат» наверняка подумает, что я буду сейчас говорить о дележе денег. Ничуть не бывало. В своем тексте я применяю это слово в его старом смысле, в смысле оставления некоторых занятых ранее позиций и отхода на позиции предыдущие.

Я хочу вам сказать сейчас, что мир, западный мир, разумеется, как мне кажется, отступает с позиций капитализма, или, если угодно, с буржуазно-демократических позиций. Отступает к феодализму. А то и дальше вглубь веков.

В том, что такая вещь, как феодализм, существовала, сомневаться не приходится. Кроме того, что читали нам, выпускникам советских вузов, имеются и другие источники, подтверждающие это. За столетия, прошедшие с того времени, когда первый историк констатировал завершение феодализма как формации, было дано множество его определений. И, если мы нынче назовем все то, что можно разглядеть под мутным потоком, размывающим фундамент современной, еще недавно казавшейся столь устойчивой конструкции мира, мы обязательно найдем перечисленное среди родовых, как говорится, черт самого что ни на есть классического феодального устройства общества.

Считается, что начало европейской политической революции положило взятие Бастилии, экономической – реформация, после чего, слившись воедино, обе эти составляющие и дали начало современному миру. Истинная правда. Как и то, что лозунг Великой французской революции «свобода, равенство, братство» был рожден все же до революции, и, таким образом, отражал лишь состояние просвещенных умов того времени, нисколько не учитывая реальное положение дел в человеческом социуме. Провозглашавшие этот лозунг не подозревали о том, к чему может привести в будущем возведение его в догмат. В догмат, родившийся при феодализме, и ведущий, при буквальном следовании ему, в тот же самый феодализм.

Не будем рассматривать все ипостаси, так сказать, обсуждаемой нами формации. Рассмотрим лишь, как она, эта формация, пусть и не единомоментно, но все же внедряется в казалось бы устоявшуюся европейскую буржуазную действительность.

Европа, впустившая к себе из чисто прагматических соображений (некому было выполнять непрестижные работы) миллионы людей из совершенно чужеродных социумов, вслед за этим вдруг как бы спохватилась, вспомнила о свободе, равенстве и так далее и принялась одаривать пришедших всем тем, чего ее собственные граждане добивались столетиями. Свободой и равенством. Даже и братством. Пусть Австралия и далека от Европы, но и здесь в начале уже прошлого века никто и не думал преследовать за веру выходцев из исламских стран. Мороженщик и имам. Это не изгои.

Что есть внедрение в нынешнюю социальную структуру Запада элементов исламского права? Для ответа на этот вопрос не надо иметь даже и шести пядей во лбу. Это установление норм и правил повседневной жизни, возникших почти полтора тысячелетия назад. В совершенно отличных от современных условиях. Среди совершенно другого народа.

Если бы эти нормы касались лишь тех, кто их усвоил, так сказать, с молоком матери, ну и пусть бы их. Но нет, уже требуется включить отдельные из них (пока отдельные) в общегражданские установления. Это касается семейного права, финансового права, что еще на подходе?

И, что самое удивительное, все это находит своих защитников, и не просто защитников, а, можно сказать, пропагандистов, заявляющих, что именно так и только так можно окончательно и бесповоротно добиться того, что «свобода, равенство и братство» станут не только девизом давно состоявшейся революции, но и актуальнейшим из всего того, что достигнуто ныне.

Против чего выступали австралийские джихадисты сто лет назад? О чаяниях Бадьи Магомета Гюля, мороженщика, доподлинно не известно ничего, зато Абдулла Хамид, имам и халяльный забойщик скота, в своей записке говорил о конфликте с санитарной инспекцией. Что позволило современным друзьям народа говорить о полном отчаяния ответе на расовую дискриминацию. Несмотря на то, что в конце записки значилось: «Мы собираемся умереть, как мученики, защищая нашу веру. Да здравствует смерть во славу Халифата!»

Что будет, если во всем идти подобным джихадистам навстречу? Если забыть о том, кто мы. Если христиане отвернутся от распятия, иудеи – от Храма, буддисты – от Сиддхартхи Гаутамы, атеисты – от своих убеждений? Если все произнесут шахаду? Вы думаете, этого будет достаточно? Нет, не будет достаточно. Как недостаточно того, что во многих мусульманских странах существуют светские режимы. Если джихадисты когда-нибудь и успокоятся, то только в том случае, если весь мир станет халифатом. И произойдет тот самый откат, с которого мы начали разговор. Откат в средневековье.

Сергей Восковский