Скрипач Гил Шахам

Активно гастролирующих иструменталистов, имена которых на слуху у публики,  можно разделить на три группы: 1) никакие, бесцветные, 2) мастера высокого класса, поддерживающие  испытанные  стандарты интерпретаций,  3) Мастера высокого класса, создающие в присутствии  публики новые интерпретации  самого высокого уровня.

Конечно, эта классификация носит условный характер. Например, музыканты последней группы не обязательно создают исполнительские шедевры  в ходе каждого из выступлений, но время от времени способны к творческим прорывам. Воздержусь от перечисления представителей первой и второй групп во избежание реакции возмущения со стороны читателей. Что касается третьей группы, то ограничусь лишь несколькими именами, а конкретней – именами ныне живущих скрипачей, не претендуя на полноту списка: Вадим Репин, Гидон Кремер, Сергей  Хачатрян, Гил Шахам …

Помню, несколько лет назад Гил Шахам исполнил Скрипичный  концерт Бетховена в сопровождении нашего оркестра. Более ста лет прошло со времени первого исполнения этого концерта, его  играли все сколько-нибудь продвинутые скрипачи, все возможные варианты трактовок уже, кажется, были апробированы, ожидать чего-либо нового не приходилось. Но в исполнении Шахама концерт прозвучал неожиданно свежо, открылись новые детали, краски, а «новые» фразы казались только что рождёнными. Интерпретация музыканта поразила меня своей оригинальностью и убедительностью. Возвратившись домой, я кинулся среди ночи прослушивать все записи Концерта Бетховена, которые у меня есть (замечу, в исполнении выдающихся скрипачей) и пришёл к убеждению, что исполнение этого произведения Шахамом  превосходило все имеющиеся у меня записи.

Недавняя серия концертов оркестра Сан-Франциско Симфони  под управлением Майкла Тилсона Томаса и с участием Гила Шахама ещё раз подтвердила высокую репутацию скрипача. В программе были прелюдия к третьему акту оперы «Лоэнгрин» Вагнера, Скрипичный концерт ре мажор Брамса и фортепианный квартет №1 Брамса в оркестровке Арнольда Шёнберга.   Исполнение «Прелюдии» носило проходной характер и завершилось положенной порцией аплодисментов. Главное событие было впереди.

В 1937 году знаменитый австрийский композитор Арнольд Шёнберг, проживавший и работавший в то время в Южной Калифорнии, решил оркестровать фортепианный Квартет №1 соль минор Брамса. Поводом для этого решения послужили следующие соображения : «1. Мне нравится эта пьеса. 2.  Она редко исполняется. 3. Её всегда исполняют очень плохо, потому что, чем лучше пианист, тем громче он играет, и вы не слышите  струнные инструменты. Однажды мне захотелось услышать всё, и я достиг этого». Шёнберг действительно блестяще справился с этой задачей, однако в среде музыкантов и музыкальных критиков возникла полемика: насколько хорошо и точно Шёнберг сумел сохранить стилистически характерные особенности сочинения Брамса.

Мне кажется, эта полемика мало интересна публике. Фактически это новое сочинение, обладающее собственными достоинствами, которых немало. Оркестр сыграл это произведение, сочно звучащее и ярко колористическое, с увлечением. Столь же увлечён был и Томас. Публика приняла  это исполнение с энтузиазмом.

А главным событием вечера  стало исполнение Скрипичного концерта Брамса, совершенно не похожего ни на один  скрипичный концерт, созданный до него. Сдержанный по манере, лишённый слащавости и звуковых фейерверков и начинённый серьёзными техническими сложностями, он поначалу не был принят  «обществом», несмотря на то, что первыми исполненителями  Концерта были сам композитор, дирижировавший Лейпцигским оркестром, и легендарный скрипач Йоахим. Знаменитый дирижёр и композитор Ганс фон Бюлов сострил однажды, что Макс Брух сочинил свой концерт для скрипки, тогда как Брамс сочинил свой концерт против скрипки. Со временем восприятие концерта, как и его оценка, менялись, и сейчас он повсеместно признан шедевром эпохи романтизма.

Первая часть Концерта представляет собой своеобразную беседу скрипки и оркестра, участники которой равноценны. Шахам исполнял свою партию сдержанно и благородно, демонстрируя тонкий вкус и различно окрашенное звучание. Оркестр чутко и  точно реагировал на все изменения в настроении  солирующей скрипки. Вторая часть, медленная и слегка меланхоличная, в начале которой прозвучало прекрасное  соло гобоя в исполнении ведущего гобоиста Сан-Франциско Симфони Вильяма Беннета, передавшего затем «бразды правления» солирующей скрипке, была воплощением красоты и  лирических раздумий. Последняя, третья, часть, бравурная, торжествующая и технически очень сложная, была сыграна  легко и раскованно. Некоторые  рецензенты называют эту часть венгерской, другие – цыганской. Поскольку даже такие авторитеты, как Лист и Брамс, допускали ошибки в этой классификации, я воздержусь от присоединения к какой-либо стороне.

Шахам проявил себя в этом концерте как тонкий ансамблевый музыкант. Он и Томас мгновенно реагировали на характер обоюдных реплик – оркестра и солиста, придавая им своеобразие и привнося в них изысканность, красоту, яркую артистичность и  создавая ощущение импровизационности исполнения, хотя за этими «импровизациями» стоят огромный труд и выдающееся мастерство. Гил Шахам не пытался привлечь внимание к своей особе, он, как всегда, был воплощением скромности и увлечённости музыкой. Его почти детская поглощённость ею открывает ещё одну сторону личности этого выдающегося исполнителя. Оркестр Сан-Франциско Симфони звучал великолепно и с большим воодушевлением.

Гил Шахам родился в Иллинойсе в 1971 году в семье крупных учёных. Детские годы провёл в Израиле, где в семилетнем возрасте начал заниматься музыкой. В десять лет выступил с Иерусалимским симфоническим оркестром и в том же году – с  Израильским Филармоническим. Возвратившись в США, продолжал свою учёбу, теперь уже в Джульярдской Школе музыки, а затем – в Колумбийском университете. В 1989 году  его срочно вызвали в Лондон, чтобы заменить заболевшего Ицхака Перлмана  в серии концертов Лондонского Симфонического оркестра во главе с Майклом Тилсоном Томасом. Там Гил солировал в двух скрипичных концертах, Бруха и Сибелиуса, и  получил весьма положительные отзывы. О нём заговорили.

Очень рано на него обратила внимание компания Deutsche Grammophon, заключившая с ним контракт. С этой компанией он осуществил большое число записей (около тридцати CD), получивших высокие оценки в музыкальных кругах, в том числе различные премии, включая несколько премий «Грэмми».  Шахам уделяет большое внимание  исполнению «современной» музыки, добиваясь и здесь больших успехов. Он выступает на самых престижных подмостках мира как в симфонических концертах, так и в камерных  и сольных. Часто ему аккомпанирует пианист Акира Игучи.

Нередко Гил участвует в «семейном ансамбле», включающем его жену, скрипачку Адель Антони, сестру, пианистку Орли Шахам, зятя (мужа сестры), известного дирижёра Дэвида Робертсона. Выступают они как квартет, а также  в различных комбинациях. У супругов Шахам трое детей. Гил играет на скрипке Страдивариуса под названием «Графиня Полиньяк», созданной в 1699 году.

Гил Шахам дебютировал в Сан-Франциско в 1990 году и возвращался в наш город неоднократно. Он – в расцвете своего таланта, и меломаны нашего города могут стать свидетелями многих новых достижений этого одарённого музыканта.

Х.АНАТОЛЬЕВ

                        Сан-Франциско