С точки зрения агностика

После окончания Шаббата вечером 1 июля сотни человек, как писали газеты, приняли участие в демонстрации протеста против замораживания компромисса по вопросу о порядке молитвы у Стены Плача, а также против нового законопроекта о гиюре.

В Израиле привыкли к тому, что время от времени кто-то против чего-то протестует. Обычно страсти кипят вокруг экономических или политических вопросов. О религии говорят в других местах. Что случилось?

Многие из репатриантов появились на свет в смешанных семьях. Оказавшись в Израиле, они встали перед необходимостью формализовать свое еврейство, для чего существует процедура гиюра, за право проводить которую конкурируют три ветви иудаизма: ортодоксальная, консервативная и реформистская. Вокруг этого и ломаются ныне копья.

Евреи, родившиеся в СССР после войны, в основном не религиозны. Им зачастую трудно понять не только разницу между течениями в иудаизме, но и его роль в современном еврейском государстве. Да и вообще роль религии в современном мире.

Сформулировав в 1687 году три закона классической механики, Ньютон создал иллюзию завершенности картины мироздания. В самом деле, задайте силу, действующую на тело, и вы сможете совершенно точно установить, где оно будет находиться в любой заданный момент времени. Добавьте к этому изобретение парового двигателя и телеграфа, и вы получите мир Жюля Верна, в котором человеку было подвластно все.

Естественно, что это не способствовало повышению авторитета религиозного мировоззрения, что выразилось в секуляризации общества в промышленно развитых странах.

Но наука не стояла на месте. По мере уменьшения изучаемых объектов их свойства все менее вписывались в физику тел, пока на уровне элементарных частиц не пришлось оперировать волновыми уравнениями. Созданное в это время ядерное оружие сделало проблемным само существование человечества. Заговорили о конце света.

Но ничего не произошло. Мир приспособился к существованию в условиях балансирования на грани катастрофы. Скептицизм стал популярен. От него до поголовного агностицизма и нигилизма оставалось всего ничего. Но именно в это время на сцене появляется ислам, вернее, его фантом, возрождающий времена первых халифов и их завоеваний. Советские люди встретились с ним в Афганистане, посланные туда ленинским политбюро, в составе ограниченного контингента. Европейцы – на развалинах полусоциалистической Югославии. И здесь и там местным борцам с коммунизмом активно помогали единоверцы из исламских стран. Афганская эпопея закончилась поражением безбожного воинства, а вот на Балканах мир стал свидетелем возрождения оппозиции ислама и христианства в его православной версии. Это позволило говорить о восстановлении роли религии в современной, пусть и региональной, политике.

А что же евреи? Это отдельная история. Будучи рассеяны по свету, евреи избежали ассимиляции единственно благодаря религии. Может быть, читатель и сам слышал историю о том, как спасенных от нацистов в христианских семьях еврейских детей узнавали потом по их реакции на «Шма Исраель». Даже если это и легенда, то она имеет право на существование, так как основана на реальности: дети слышали молитву с рождения, и она вызывала у них вполне определенные чувства.

Хорошо, скажет кто-то. Это в рассеянии. Но теперь, когда у евреев есть свое государство, они могли бы относиться к религиозным вопросам спокойнее. На это можно возразить. Можно сказать, что баски, валлийцы, шотландцы и бог знает какие еще народы уже сотни лет живут в составе больших государств, и все это время среди них популярно это, как говорится, сладкое слово «свобода». Что же вы хотите от евреев?

Евреи до сих пор живут в окружении мало того что враждебных государств – они живут в окружении стран, где государственная религия – ислам, а в нем говорится, что даже камень должен выдать еврея, если тот за ним спрячется.

Но кто-то продолжит: хорошо, пусть евреи верят в своего бога, но зачем им столько течений?

А зачем столько течений христианству? А исламу?

Человек всегда остается человеком. И в хорошем, и в плохом. И в религии в том числе. Никто еще не смог отменить жажду власти и богатства. В любом сообществе находятся люди, создающие вокруг себя группировки и извлекающие из этого пользу. Репутационную или же материальную. Что, впрочем, вытекает одно из другого.

Но наш оппонент не унимается. Он говорит, что были ведь времена праведников и мудрецов. Почему же ныне, говорит он, в стране, исповедующей религию, из которой вышли две другие, не могут поладить с единоверцами, живущими в других странах? Почему нельзя устроить так, чтобы и ортодоксы, и представители консервативного и реформистского иудаизма могли молиться у Западной стены. Теперь же, после того как компромисс по Стене отложен, американские евреи, среди которых, как пишут, ортодоксов меньшинство, могут, мол, отвернуться от Израиля. И более того, один, говорят, уже отвернулся: американский филантроп Айзек Фишер прекращает финансирование проектов в Израиле.

Что можно сказать на это? Во-первых, вполне возможно, что через сотни лет и наш век будут называть временем мудрецов. Людям свойственно украшать прошлое красивыми легендами.

Во-вторых, один филантроп еще не делает погоды.

А в-третьих, история говорит нам, что многие религиозные течения начинались как ереси и лишь по прошествии многих лет занимали прочные позиции в социуме. Хасидизм при возникновении тоже считался сектой, ныне же он является одним из столпов ортодоксии в иудаизме. Хорошо ли на государственном уровне осуществлять поддержку одних течений в ущерб другим?

Можно много говорить о том, что репатрианты из СССР чувствовали себя в Израиле не лучшим образом. Этому есть много объяснений, одним из которых является признание того факта, что они ехали не в Израиль. Они ехали из Советского Союза. Можно говорить о том, что пресловутого плавильного котла в Израиле не получилось. Но он не получился ни в США, ни в Европе. И последние события там говорят о том, что размешанные в котле этносы начали-таки кристаллизоваться, но не в виде однородной субстанции, а в конкреции по религиозному признаку. Это совершенно новое явление еще предстоит изучить и дать ему оценку. Но даже в этом случае несостоявшаяся переплавка в котле Израиля, где до сих пор спорят пусть и в пределах одной религии, но в рамках разных течений, оказалась соответствующей новым веяниям.

Из всего сказанного не следует, что автор является поборником религиозного мировоззрения. Вовсе нет. Автор является, скорее всего, агностиком. И как раз в силу этого он считает необходимым поддерживать то, что позволяет еврейскому народу сохранить самоидентификацию, осуждая пороки и издержки развития, которые при этом имеют место быть.

Сергей ВОСКОВСКИЙ