Что привело Макрона к власти?

Нельзя сказать, что в Израиле следили за президентскими выборами во Франции с неослабевающим вниманием. Их исход волновал в основном граждан этой страны. Мы же поговорим сегодня о том, что выборы сопровождало.

Первое, о чем упоминают, говоря об Эммануэле Макроне, это стремительность, с которой он из малоизвестного чиновника превратился в лидера организации общенационального масштаба. В самом деле, нигде, пожалуй, кроме Израиля, еще не было такого, чтобы в пределах одного избирательного цикла политическая партия не только создавалась с нуля, но и добивалась поставленной цели. Макрон сообщил о создании движения в апреле прошлого года, а в минувшее воскресенье был объявлен президентом Франции.

Что привело его к власти? Можно много говорить о политических, экономических и социальных предпосылках произошедшего, и все сказанное будет верным, но главным, как кажется, стало то, что в условиях, когда проблемы очевидны, а рецептов их решения нет, политические силы имитируют выдвижение инициативных фигур, а электорат совершает видимость выбора.

Из традиционных предложений налицо пара «правый Фийон – левый Меланшон». Пара насколько традиционная, настолько и непроходная. Фийона обвинили в фиктивном трудоустройстве его жены и детей, что же касается Меланшона, то его обещания рабочим – сокращенную трудовую неделю, мигрантам – паспорта, а беднякам – конфискацию в госбюджет всех состояний, превышающих 400 тысяч евро, просто не рассматривались всерьез.

Ну а пара Макрон – Ле Пен, скажет читатель, не есть ли это судьбоносный выбор? Вот Макрон, банкир, агент глобалистов, ставленник Ротшильдов. И Ле Пен, националистка, сторонница высылки нелегалов, выхода из ЕС и НАТО и отказа от евро. Небо и земля.

Ничего подобного. Несмотря на то что Макрон позиционирует себя в качестве центриста, он какое-то время состоял в Соцпартии и работал в правительстве социалиста Олланда. Все, что предлагается Макроном в качестве пути для Франции, можно найти в любом документе любой партии социалистического толка. Ну а Ле Пен? Вот уж где никакого социализма, говорите вы. И вновь ошибаетесь. Если социализм Макрона – это социализм международный, ведь у пролетариев нет родины, как говорил еще, кажется, Маркс, то социализм Ле Пен – социализм одной отдельно взятой страны. Что-то вроде опоры на собственные силы председателя Мао или идей чучхе династии Кимов, хотя и не в столь экстравагантной форме, конечно. Поэтому, несмотря на прямо противоположные рецепты, программы двух политиков имеют одну цель – процветание страны. Но если по Макрону процветание возможно лишь в братской семье народов, где на всех уровнях царит смешение цветов кожи, культур и языков, то Ле Пен видит Францию здоровой только при условии гарантированных преимуществ представителям титульной, так сказать, нации, причем во всех сферах: от экономики до культуры.

Но ведь это же плохо, считают многие. Действительно, не очень красиво, отвечают другие. Но, тем не менее, это тоже социализм. Не надо думать, добавляют они, что социализм – это вершина, к которой должно стремиться человечество. Вовсе нет. Израильтяне знают, что вожди арабского ФАТХа и израильской «Аводы» заседали в одной организации – Социнтерне. Выходцы из СССР солидного возраста помнят, как социалистический Китай и СССР рубились за остров Даманский. И все прогрессивное, как говорится, человечество не должно забывать о телеграммах с уверениями в дружбе, которыми обменивались руководители хоть и национальной, но все же социалистической Германии и социалистического Советского Союза вплоть до июня 1941 года. Назваться можно как угодно. Социализм – просто символ, который можно наполнить любым содержанием. И из-за этого постоянно происходит путаница.

Либеральный социализм Макрона – это запрет на любую критику ислама как политической практики. Это поддержка делегитимации еврейского государства под видом осуждения сионизма. Это фактическое оправдание исламского террора под предлогом признания исторической вины иудеев и христиан перед мусульманами.

Националистический социализм Ле Пен обещает официальный приоритет коренных французов перед всеми остальными. Исторически подобная политика в полиэтнических обществах всегда приводила к различным злоупотреблениям, сведению счетов, тайной мести. Ситуация во Франции осложнена тем, что мусульмане прибыли в эту страны не подпольно. Много десятилетий назад началась практика ввоза из заморских территорий рабочих, которых после выполнения определенных проектов предполагалось отправлять на родину. В том, что они никуда не уезжали и, более того, приезжали все новые и новые, нет их вины. Они постепенно становились, если так можно сказать, французами. Но их дети и внуки уже не похожи на тихих жителей городских окраин. Начался процесс радикализации, процесс очень сложный, в котором переплелись интересы местных политиков, нуждающихся в электорате, и главарей политического ислама, который привел к тому, что мусульмане-мигранты в третьем поколении начали участвовать в джихаде как за границами Франции, так и в самой стране. Обещаемую Ле Пен борьбу с исламистами легче начать, чем вести, и поэтому ее рецепт победы над террором, заключающийся в восстановлении границ и депортации всех, кто подозревается в связях с террористами, стоит столько же, сколько высказывание Макрона о том, что он не мог придумать целую программу по безопасности за одну ночь.

Все сказанное говорит о том, что в Израиле совершенно обоснованно не ожидали от нового президента Франции, кто бы им ни стал, изменений в отношении к еврейскому государству. Либеральный социализм с его антисионистской ширмой, из-под которой виден старый добрый антисемитизм, – с одной стороны, национализм с плохо смытыми следами все того же антисемитизма – с другой. Возможно, для французов эти характеристики кандидатов на президентский пост не были в числе главных, но из Израиля все выглядело именно так и потому не вызывало ни заинтересованности, ни сочувствия.

И, наконец, еще одно соображение. Оно касается представительной демократии как способа правления. Некоторые, глядя на то, как этот способ реализуется в последние годы, начинают склоняться к мысли о том, что для улучшения он нуждается в присовокуплении к нему принципа прямого действия. Роберт Шекли предвидел это и еще в 1955 году написал «Билет на планету Транай», книгу, в которой описывается мир, где выборные лица носят на шее медальон с взрывчаткой, срабатывающий, когда количество отрицательных отзывов о политике превысит количество положительных. Прочтите ее и постарайтесь делать так, чтобы на Земле до этого не дошло. Это можно пожелать всем, кто считает себя способным руководить страной.

Сергей ВОСКОВСКИЙ