Если сил невпроворот

Сергей ВОСКОВСКИЙ

Четвертого октября 1957 года Советским Союзом был запущен первый искусственный спутник Земли. Положено, как писали газеты, начало космической эры. Четвертого октября 2001 года самолет, летевший из Тель-Авива в Новосибирск, погиб в небе над Черным морем. Мало кто задумывается над тем, что эти два события связаны между собой. Но, тем не менее, это именно так.

На борту погибшего авиалайнера было шестьдесят шесть пассажиров и двенадцать членов экипажа. Пятьдесят один пассажир имел израильское гражданство. До сих пор идут споры о том, что послужило причиной трагедии.

Существует, конечно, официальный документ, согласно которому самолет Ту-154, выполнявший этот рейс, был сбит ракетой, выпущенной украинской ПВО, проводившей учения в районе Феодосии. Этот документ был опубликован в 2004 году после завершения расследования, проведенного Межгосударственным авиационным комитетом. Украина его не признала, заявив, что во время взрыва ракеты расстояние от нее до Ту-154 должно было составлять 780 метров, в результате чего в самолет попало до трех поражающих элементов, и, таким образом, «уничтожение самолета в таких условиях практически невозможно». Тем не менее, семьям погибших Украиной было выплачено по двести тысяч долларов компенсации в качестве «жеста доброй воли».

«Воля – волей, если сил невпроворот» – помните у Высоцкого? Вот об этом и хотелось бы поговорить. А также и о том, что, какая именно воля проявляет себя в каждый данный конкретный момент, никто и никогда сказать не может.

Это была, так сказать, преамбула. Теперь основное.

Я думаю, каждому ясно, что указанное украинскими властями расстояние между гипотетической точкой расположения ракеты и не менее гипотетической точкой местонахождения самолета в момент не опровергавшегося Украиной взрыва, не может служить даже приблизительно достоверным основанием для отрицания того, что произошло. Подтверждение тому – описания различных катастроф, в которых принимали участие воздушные корабли за последние годы, когда информация об этом позднее становилась доступной для СМИ, а, следовательно, и для общественности. Об этом же свидетельствует и «акт доброй воли». Интересно другое – как могло случиться, что учения проводились в непосредственной близости от общеизвестных международных маршрутов гражданской авиации. Откуда такое пренебрежение здоровьем и безопасностью людей, которые полностью доверяли институтам, по определению предназначенным для защиты людей? Корни этого, я думаю, следует искать в истории.

Не будем забираться вглубь веков. Обратимся к тем временам, когда Советский Союз ковал свой ракетный щит. К испытаниям ракет, захваченных в нацистской Германии, на полигоне Капустин Яр. Леонид Владимиров, журналист–эмигрант, писал, что во время одного из таких испытаний ракету сопровождал самолет, который должен был уничтожить «изделие» в случае отклонения от заданной траектории. Она и отклонилась, Пошла на Астрахань. Летчик сбить ракету не смог и запросил «добро» на таран. Руководитель испытаний Королев ответил: «На таран идти не разрешаю, продолжайте наблюдение, доложите место падения объекта». И далее: «В этом драматическом эпизоде сказалась одна необыкновенная черта Королева – черта, принесшая  ему, в конце концов, заслуженный успех. В отличие от подавляющего большинства советских специалистов, Сергей  Королев умел принимать самые рискованные решения и, не колеблясь, брал на  себя ответственность за них. Можно быть уверенным, что, упади ракета действительно на населенный пункт, Королева в самом лучшем случае полностью отстранили бы от работы, и Советский  Союз не запустил бы спутник первым».

Можно долго рассуждать о том, почему именно это качество Главного конструктора, как в СССР конспиративно именовали Королева до самой его кончины, оказалось созвучным воззрениям руководителей Советского Союза, но факт остается фактом: указанный подход – превалирование государственных интересов, так, как их понимали вожди, над не только личным интересами отдельных личностей, но и над судьбами тысяч советских граждан в течение всей истории страны, был очевидным. Тем более, что далее Владимиров пишет: «Мы увидим в дальнейшем, какое чудовищное  решение пришлось  принять Королеву в 1964 году и как он сумел это сделать». Это – о полете Комарова, Феоктистова и Егорова, отправленных на орбиту в неприспособленном для экипажа из трех человек аппарате, без скафандров, полете, который ничего не дал ни в техническом плане, ни в научном. Даже и в пропагандистском: по иронии судьбы, тот, по чьему требованию Королев так рисковал, Никита Сергеевич Хрущев, во время полета космонавтов был смещен со своего поста, и миру было не до советской космонавтики.

Космические исследования – лишь одна из областей, в которой проявился волюнатризм советских руководителей, как это явление заклеймила компартия после свержения Хрущева. Но с ним это явление не исчезло. Оно было до Хрущева, оно осталось и после его ухода.

Советский Союз щедро делился со своими сателлитами не только идеями, но и технологиями. После того, как, по словам все того же Хрущева, СССР стал печь ракеты как сосиски, эти изделия начали победное шествие по всему миру. Ныне мы видим результаты произошедшего и в Северной Корее, и в Иране, и даже там, где ситуацию контролируют террористические организации наподобие ХАМАСа и «Хезболлы», использующих «катюши» и «грады». Пусть они не сделаны в СССР или в России, но они являются клонами именно тех видов вооружения, чьи имена до сих пор носят.

После распада СССР часть вооружений, не считающихся стратегическими, была «приватизирована» вновь возникшими на постсоветском пространстве государствами. В том числе и Украиной. В декларации о суверенитете этой страны, принятой даже раньше развала Союза, в 1990 году, говорилось о намерении стать в будущем постоянно нейтральным государством. Тем не менее, в военном смысле Украина оказалась достаточно мощной. Настолько мощной, что позволила себе проводить учения ПВО с боевыми запусками ракет в тех местах, где проходят международные авиационные трассы

На мой взгляд, в этом проявилось все то же «советское» родовое качество: «государственные» интересы превыше всех других. Апофеозом же всего этого можно считать учения на Тоцком полигоне, когда войска преодолевали эпицентр атомного взрыва.

В конце позволю сделать еще одно отступление от темы, так как оно мне кажется в данном случае вполне уместным. В молодости мы с коллегами развлекались тем, что ставили всяческие мысленные эксперименты. Одним из таковых было обсуждение того, к чему может привести накопление на складах даже такого сравнительно простого оружия, как автоматы Калашникова. Одним из выводов было предположение, что они когда-нибудь могут выстрелить, подобно чеховскому ружью. Так и случилось. Без этих немыслимых арсеналов были бы невозможны многочисленные конфликты, полыхающие или тлеющие на развалинах «великого и могучего». Что уж говорить о ракетах…