Перед законом равны все

Сообщения из Европы и Америки уже напоминают новости из Израиля. В Штатах чуть ли не ежедневно стрельба. В Европе наравне с огнестрельным в инцидентах используется и холодное оружие. Нападающая сторона – мусульмане.

Единственное отличие от Израиля – не все нападения идентифицируются властями в качестве терактов. Но это и объяснимо: после многих лет трепетного отношения к представителям «бедного юга» язык не поворачивается назвать их террористами, а сознание, сопротивляясь очевидному, строит различные не связанные с исламским террором версии.

Недавнее убийство французского священника оказалось первым в своем роде. Оно было не только античеловечным, но и кощунственным, с религиозной точки зрения. Был убит клирик церкви, подарившей местной мусульманской общине участок земли для строительства мечети, церкви, чей понтифик несколько месяцев назад омыл ноги беженцам в центре временного размещения. Убит под ритуальные исламские возгласы людьми, которые «проводили операцию в ответ на призыв атаковать страны коалиции крестоносцев», как говорилось в заявлении «Исламского государства».

Это убийство вновь заставляет поставить под сомнение тезис о том, что террор не имеет религиозной принадлежности.

Среди множества мнений по поводу причин, вызывающих социальные конфликты, имеются и объясняющие их с самых неожиданных точек зрения, включая климатические и медико-биологические.

Так, недавно я прочел я о том, что к концу нынешнего века Средний Восток станет необитаемым в силу изрядного потепления. И тогда, мол, народ оттуда двинется по проторенной нынешними «беженцами» дорожке и сметет всю Европу.

А до этого попадались мне на глаза статьи о психологических типах революционеров. И говорилось в них, что, мол, один человек может даже в самых неподходящих для того условиях делать что-то хорошее, так сказать, доброе и вечное, тогда как другой и в наиболее благоприятные времена ждет не дождется, как бы на обломках старого мира построить новый.

И знаете, как мне кажется, во всех этих гипотезах есть изрядная доля истины. Ведь эффекты подражательности и внушения позволяют личностям с неординарным имиджем транслировать свою волю вовне. Простейший пример – мода в одежде.

Читатель, конечно же, слышал или читал о средневековых психических эпидемиях, когда те или иные элементы поведения вдруг лавинообразно охватывали огромные массы людей и так же внезапно прекращались. Кроме таких сравнительно нейтральных состояний, как навязчивый смех или икота, появлялись и более социализированные: флагелланство, самобичевание с целью раскаяния в XIII веке, или поветрие 1841–1842 годов в Швеции, выражавшееся в религиозном экстазе и стремлении проповедовать.

Навязывание состояния было возможно лишь в местах скопления людей, заводящих друг друга, подобно тому, как энергия в активном элементе лазера после первичной подачи из внешнего источника многократно усиливается благодаря своевременной подкачке сравнительно небольших порций. Вот почему все великие манипуляторы были мастерами митингового жанра и в решающие моменты своей деятельности эпистолярному жанру предпочитали публичные выступления. Но много ли можно охватить выступлениями?

Здесь мы и находим объяснение той загадки, над которой ломали головы европейцы начиная со взрывов в лондонском метро 2005 года, осуществленных подданными Соединенного Королевства. Эти террористы были первыми, так сказать, ласточками, первыми продуктами нового подхода – организации в соцсетях активных сообществ, который чуть позже привел к «арабской весне» и прочим фейсбучным акциям.

Если в любой момент времени имеется определенное количество людей, недовольных своей жизнью, своим окружением или вообще всем на свете, то оказалось достаточно нетрудным объединить этих людей в сооветствующие группы, замкнуть их внутри этих групп и сформировать в их сознании наведенное состояние, пребывая в котором они способны на многие поступки, высоко котирующиеся среди них.

В традиционном исламском обществе подобные функции выполняют мечети. Именно после пятничных проповедей палестинские арабы выходят кидать камни в израильские автомобили и устраивать беспорядки на Храмовой горе. В западных странах привлекать молодых мусульман к участию в терроре стало возможным после того, как стали массово доступными коммуникационные технологии на основе интернета. И уже человек, не получивший права на убежище, точно знает, что ему делать. И не сумевший попасть в Сирию для участия в джихаде. И третий. И четвертый. Все они имеют аккаунты в соцсетях, все являются членами различных сообществ, в которых царят те же настроения, что и у них. И все знают, что во всем виноваты крестоносцы.

Но не запрещать же социальные сети? Не фильтровать же интернет?

Конечно, нет. Надо лишь вновь начать называть вещи своими именами.

Если человек пытался примкнуть к террористам, то это уже террорист. Но будущий убийца французского священника после неудачной поездки на джихад был освобожден из-под стражи. Ему лишь предписали носить электронный браслет. И ограничили время пребывания вне дома. Он мог покидать его с 8:30 по 12:30. И он это ограничение соблюдал – нападение на церковь длилось c 9:45 до 10:50. Убийца из Ансбаха был, оказывается, и ранее известен полиции, как было косноязычно объяснено – «на основании преступлений, связанных с наркотиками и насилием». Человек, известный «на основании…»,  остается преступником, а не человеком, «который хотел выплеснуть свою ярость по поводу отказа в убежище».

В душе даже самого отвратительного убийцы всегда есть что-то такое, что может поставить под сомнение факт совершения им преступления и заставить воскликнуть – полно, он ли это сделал? Он, не сомневайтесь. И  знайте: для самого себя этот человек, этот преступник и убийца всегда жертва обстоятельств. В своей памяти он всегда хранит тот момент, когда его несправедливо обидели, обошли, обокрали, заставили поступить определенным образом. И все, что он потом совершил, лежит вроде бы  не на его совести, а на совести того, кто это с ним сделал.

Такова психология любого преступника, и это надо иметь в виду, рассуждая о терроре.

Распаляя в себе обиду на Запад, террорист из Сирии почему-то не возлагает ответственность за бедственное положение в ней на Турцию, прежде владевшую его страной. Как этого не делает палестинский араб, убивающий еврея.

И это тоже характерно для психологического портрета любого преступника – его поиск виновного избирателен, он подчиняется не логике, а преобладающему в его окружении мнению.

Вопреку тому, что пророчат Западу, борьба с террором не обязательно должна привести к закрытию границ, расовым преследованиям и этническим чисткам. Достаточно действовать в рамках уже существующего законодательства, соблюдая единственное условие: перед законом безоговорочно равны все. Вне зависимости от расы, религии и страны происхождения. И все будет нормально.

Сергей ВОСКОВСКИЙ