Эли Визель, голос шести миллионов

В Израиле много бывших узников гетто и концлагерей, но долгое время их голос не был слышен. Годами они молчали, не решаясь рассказать, через какой ад прошли.

Некоторые просто не в силах были еще раз пережить прошлое, другие его стеснялись. Стеснялись вопросов молодых, свободых юношей и девушек, которые отстаивали независимость своей страны с оружием в руках и искренне недоумевали, как можно «идти на смерть покорно, как овцы на убой». О да, они еще боялись вопроса: «А как ты выжил? Может, за счет своего товарища?»

Эли Визель сказал: «Мне страшно подумать, что будет, когда в живых останется последний узник концлагеря. Я бы не хотел быть им. Груз знания и памяти, давящий на душу, будет столь тяжким, что этот человек может лишиться рассудка».

Итальянский еврейский писатель Примо Леви не выдержал тяжести пережитого и покончил жизнь самоубийством. Эли Визель не просто выжил, он победил, он стал голосом тех, кто погиб, и тех, кто выжил, – честным и мужественным голосом. Он говорил о своем опыте, о гневе, о внутренних противоречиях и о страхе, что человечество так и не усвоило жуткий урок.

Задумывался ли он над тем, как он выжил? Да. Знал ли? Нет. «Я не знаю, как я выжил. Я был слаб и застенчив. Я не сделал ничего для собственного спасения. Чудо? Точно нет. Если бы небеса могли сделать чудо для меня, то почему не для других, которые заслужили это более моего? Это был просто случай», – написал он в предисловии к переизданию в 2006 году своей книги «Ночь».

Вопрос, почему погибли дети, преследовал его всю жизнь: «Почему дети? Боже мой, почему дети? Знаете, было убито полтора миллиона детей. Прямо с поезда. Вы знаете, что они сделали для всего человечества? А ведь многие среди них могли вырасти и стать учеными, врачами, поэтоми, друзьями человечества, спасителями мира. Что они сделали миру?»

У него и его семьи был шанс спастись, когда они были в гетто. Эли Визель вспоминает: «У нас была служанка, христианская служанка. Она пришла в гетто – пробралась туда – и я помню, что она говорила с моим отцом и сказала ему: «Господин Визель, у меня есть домик в горах. Пойдемте, я позабочусь о вашей семье». Если бы мы тогда знали слово «Аушвиц», мы бы пошли за ней, но нам никто не сказал».

И это правда для сотен тысяч и миллионов людей – в их сознании не укладывалось, до какого уровня зверства может опуститься человек.

Эли Визель стал журналистом. В 1955 году он брал интервью у известного французского писателя Франсуа Мориака. И в ходе интервью его прорвало: «Вы говорите о Христе. Христиане любят говорить о нем. Страсти Христовы, муки Христовы, смерть Христова. В вашей религии вы ни о чем другом и не говорите. Так вот, я хочу, чтобы вы знали, что десять лет назад, совсем недалеко отсюда, я знал еврейских детей, которые все вместе и каждый по отдельности страдали в тысячу раз больше, в шесть миллионов раз больше, чем Христос на кресте. И мы не говорим о них».

После этого Франсуа Мориак посоветовал Эли Визелю написать книгу. Так родилась «Ночь».

Он ввел в постоянный оборот понятие Холокост, но он же первый и отказался от его использования. «Когда это стало общепринятым, все стали использовать это слово, а я отказался, потому что это переросло в злоупотребление. Вдруг все стало холокостом. Я своими ушами слышал, как спортивный телекомментатор, говоря о поражении спортивной команды, заявил: «Это был холокост!»

Остановить, однако, сравнение любого события с Холокостом Эли Визель не мог. Ненавистники евреев и Израиля без тени стыда сравнивают сектор Газы с «концлагерем под открытым небом», приравнивают надуманные страдания арабского народа, проживающего в Земле Израиля, к страданиям евреев в лагерях смерти.

«Холокост нельзя ни с чем сравнивать. Это уникальное явление, и оно должно оставаться уникальным явлением. Никогда ранее не замышлялись такие планы. Никогда ранее не убивали людей в таких количествах, причем, систематично, цинично и расчетливо».

В 2004 году в беседе с таким же бывшим узником лагеря смерти Георгом Кляйном Эли Визель сказал: «Если бы кто-нибудь в 1945 году сказал нам, что нам снова придется сражаться, мы бы не поверили. Тогда я был наивно убежден, что, наконец, что-то произошло в истории, что уже никогда не повторится вновь. Я был убежден, что ненависть между народами и людьми сгинула в Аушвице. Этого не произошло. Жертвы умерли, а ненавистники все еще здесь».

Так оно, к сожалению, и есть. В Иране проходит конкурс карикатур на тему отрицания Холокоста, и в гости к аятоллам съезжаются карикатуристы со всего мира. Террористы убивают 13-летнюю девочку в кровати, убивают отца на глазах детей, вырезают целую семью в доме, а из удобренной еврейским пеплом Европы звучат голоса, призывающие к «взаимной сдержанности» и прекращению насилия и оккупации.

Выступая в 2000 году в бундестаге, Эли Визель сказал: «До скончания времен, дамы и господа, Аушвиц останется частью вашей истории, как и моей собственной. Я знаю, что вам трудно и больно думать в этих терминах. Вы – новое поколение, и никто из вас не присягал на верность Гитлеру. Разумеется, никто из вас не совершал преступлений. Но я уверен, что в отпределенные моменты в задаетесь вопросом, где были ваши родители, по какую сторону баррикад они тогда были?»

Попытки обвинить Израиль в геноциде арабов, в создании «конлагеря под открытым небом» – это оправдание за соучастие в истреблении евреев. И Эли Визель на смертном одре не избежал предсказанной им самим участи («жертвы умирают, ненавистники остаются»).

Проарабский еврейский журналист Макс Блюменталь, сын политического советника Хиллари Клинтон Сидни Блюменталя, написал в Твиттере: «Эли Визель мертв. Последние годы своей жизни он разжигал ненависть, защищая апартеид, и дружил с фашистами».

Далее он писал, что Эли Визель «отрицал геноцид армян» и «неоднократно восхвалял еврейских поселенцев за этническую чистку палестинцев в Восточном Иерусалиме».

На этом он не успокоился и дописал: «Эли Визель прошел путь от жертвы военных преступлений до тех, кто их совершает. Он принес больше вреда, чем пользы, и не заслуживает почестей».

Его поддержал Али Абумина, сооснователь сайта «Электронная интифада»: «Те, кто восхваляет Эли Визеля, не упоминая о его глубокой этнической ненависти к палестинцам, такие же злобные лицемеры, как и он сам. Палестинцы будут помнить Эли Визеля за его расизм и пропагандистские услуги, которые он оказывал их угнетателям, занимающимся этническими чистками и убийствами».

В своей нобелевской речи в 1996 году Эли Визель отметил: «Права человека нарушаются повсюду, на всех континентах. Угнетенных людей больше, чем свободных. И да, есть палестинцы. Чьим страданиям я сочувствую, но чьи методы не приемлю. Насилие и терроризм – не ответ. Что-то нужно сделать, чтобы прекратить их страдания, и сделать быстро. Я верю Израилю, потому что я верю в еврейский народ».

И еще о «защитнике убийц» его же словами: «Я не притворяюсь, что могу разрешить все свои внутренние парадоксы. Я абсолютный пацифист, против насилия и, разумеется, против убийств, и, тем не менее, я полностью поддерживаю Израиль. Может быть, потому что они не хотят воевать. А если им приходится это делать, они воюют не так, как другие. Они никогда не чествуют военных героев. В 1967 году, когда они победили, это была просто война, и они скорбели. В 1973 году они были в такой скорби, что они не разговаривали».

И вот эта последняя его цитата поистине страшная  – человек вынужден оправдывать свою любовь к еврейскому государству и еврейскому народу, частью которого он является, оправдывать победы Израиля и его воинов, говоря, что они скорбят о своей победе.

Но его оправдания не слышат «прогрессивные» евреи из окружения Хиллари Клинтон, не слышат их и те, кто ненавидит нас и прославляет убийц еврейских детей. И так будет до тех пор, пока мы не научимся не оправдываться и не просить прощения за то, что выжили и победили, а будем гордиться своими победами. Мы не знаем, почему кто-то получил шанс жить дальше, а чья-то жизнь оказалась прерванной на взлете, но Эли Визель всю свою жизнь добивался того, чтобы найти и покарать преступников и увековечить память их жертв. И эту эстафету он передал нам.

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН