Пути-дороги

Жизненные пути Оливера Стоуна и Эдварда Сноудена могли бы и не пересечься – четвертьвековая разница в возрасте, принадлежность к различным социальным группам, и все такое. Но пересечение все же произошло.

Оказавшийся в России Сноуден давно исчерпал свой лимит как ньюсмейкер. Последняя из связанных с ним новостей появилась в конце апреля в прохановской газете «Завтра» и анонсировала совместный проект Сноудена и Жана-Мишеля Жарра, французского музыканта и композитора. Во время поездки в Москву Жарр записал нечто в стиле техно. Трек, в середину которого вставлен монолог Сноудена о неприкосновенности личной информации и свободе слова, получил название «Exit». Не избалованный общением в столице России, американский разоблачитель сказал, что совместная работа над таким большим проектом — настоящее наслаждение.

Уж не знаю, лукавил ли Сноуден, говоря о наслаждении, или просто запамятовал, что три года назад он уже участвовал в проекте, действительно наделавшем шума, когда вокруг интервью в номере гонконгского отеля был закручен целый фильм.

И вот новый фильм о Сноудене. Причем, это уже второе подтверждение справедливости поговорки о том, что на ловца зверь бежит. Автором первой ленты была Лора Пойтрас, о которой писали, что она сделала множество фильмов о разных заговорах. Второй же снял Оливер Стоун, ощущающий себя в атмосфере заговоров как рыба в воде, снял в Германии, потому что «мы не знали, что может сделать АНБ, поэтому, в конце концов, оказались в Мюнхене».

Трудно сказать, как относится АНБ к Стоуну, зато хорошо известно, как сам Стоун относится не только к АНБ,  но и ко всему, что связано с западным миром. Биографы режиссера сообщают, что до начала восьмидесятых годов прошлого века его политические взгляды можно было назвать умеренно-правыми. Затем происходит какая-то метаморфоза, и Стоун начинает снимать фильмы с крайне левым политическим подтекстом. И опровергает таким образом известную фразу, приписываемую множеству исторических персон и в одном из вариантов гласившую: «Кто в молодости не был революционером – у того нет сердца, кто к старости не стал консерватором – у того нет головы». Как-то так.

Но неужто АНБ действительно так охотилось за режиссером, снимающим кино о Сноудене? Вряд ли. Ведь снял же он кучу фильмов о политиках, враждебных США, и – ничего. Дважды он пытался стать «свидетелем исламской революции», запечатлеть для потомков Ахмадинеджада, и тоже – ничего. Наверное, тень АНБ нужна была для того, чтобы придать съемочному процессу, протекавшему без скрытых камер и записей тайных бесед, некий конспиративный шарм.

Давно прошли те времена, когда в США «индустриальные рабочие мира» противостояли владельцам компаний, когда всеобщие забастовки потрясали страны Европы. Опыт прокатившихся по миру левых революций показал, что горлопаны и бунтари лишь расчищают путь к власти беспринципным и опасным людям, подписывая этим себе смертный приговор, и отбрасывают общество в своем развитии на десятилетия назад. Но левая идеология по-прежнему жива. Она лишь слегка мимикрировала, не став, однако, от этого менее опасной. Вместо классовых боев она завлекает молодежь такими мероприятиями, как потасовки с полицией во время саммитов, бойкот израильских товаров и участие в нудистских перфомансах. Она по-прежнему ставит перед своими адептами такие фантастические задачи, как, например, «диалог цивилизаций», под которым подразумевается капитуляция перед строителями исламского халифата. Это идеология саморазрушения. И, что интересно, многие политические деятели левого толка говорили о том, что их деятельность была инициирована событиями, далекими от политики. Событиями, показавшими им самим их несовместимость с окружающим миром.

В определенном смысле иллюстрацией к сказанному может служить интервью, которое Оливер Стоун дал журналу «Rolling Stone» в апреле 1991 года, где, среди прочего, он говорил о первой творческой неудаче и о своей реакции на нее. Как оказалось, после поездки во Вьетнам в качестве учителя английского языка он написал роман, который был отвергнут. После этого Стоун вновь оказывается во Вьетнаме, но уже в качестве солдата: «Я был готов умереть, но я не хотел сам нажимать спусковой крючок. Много раз я стоял в ванной комнате, смотрел в зеркало и отбрасывал бритву… Многие страницы моей книги были посвящены описанию восемнадцати способов, которыми можно убить себя. Я просчитал в голове все возможные варианты смерти. Я не знал, как близко я был от нее. Я, конечно, думал об этом, и эмоционально с этим согласился, но я останавливал себя. Я говорил себе: «Я не собираюсь умирать таким способом. Если я собираюсь умереть, то я собираюсь умереть в бою». Я и хотел это осуществить, и нет».

О политических пристрастиях Сноудена известно мало. Сам он говорил, что не голосовал за Обаму в 2008 году, хотя верил его предвыборным обещаниям. В 2012 году дважды жертвовал по 250 долларов на предвыборную кампании Рона Пола, что ни о чем не говорит. То, что с ним произошло, похоже, ни от чего не зависело. «Я понял, что я — часть того, что приносит намного больше вреда, чем пользы», – так Сноуден описал начало своего преображения. А дальше, по его словам, он задумался о разглашении служебных тайн, но не сделал этого по двум причинам. Во-первых, «большинство секретов ЦРУ — про людей, а не про машины и системы; и я не чувствовал бы себя комфортно, разгласив то, что могло бы кому-то повредить», говорил он позже, а во-вторых, после избрания Барака Обамы он надеялся на перемены, которых не произошло.

Сноуден много говорил о мотивах своих действий, но, похоже, так и не смог их точно сформулировать. Все у него зыбко.

«Я понимаю, что мне придется страдать за свои поступки», но «я буду удовлетворен, если секретные законы, неравная безнаказанность и непреодолимая исполнительная власть, правящая тем миром, который я люблю, будут раскрыты хотя бы на мгновение». «Я действительно хочу, чтобы в центре внимания оказались эти документы, и надеюсь, что это вызовет обсуждение среди граждан всего мира о том, в каком мире мы хотим жить». «Я готов пожертвовать всем этим (тем, как он жил – С.В.), потому что не могу со спокойной совестью позволить правительству США нарушать…» и так далее. «Если бы моим мотивом были деньги, я мог бы продать эти документы любому количеству стран и разбогатеть».

Несмотря на внешнюю браваду, Сноуден, как мне кажется, разочарован своим поступком. Все получилось совсем не так, как виделось. И то, что, находясь в России, он заявил о желании выехать сначала в Швейцарию, а недавно – и вовсе домой, в Штаты, говорит именно об этом.

Ну, а Стоун, в отличие, например, от Джона Стейнбека, начавшего с обличения американского образа жизни, но признавшего, в конце концов, необходимость противостояния коммунизму во Вьетнаме, пришел к апологетике таких личностей, как Ясер Арафат, Фидель Кастро, Уго Чавес и Ахмадинеджад. Можно, конечно, было бы сказать, что целью известного режиссера является беспристрастное исследование упомянутых людей и событий, в которых они участвовали. Но беспристрастное исследование – не тот жанр, в котором работает Стоун. В фильме «Персона нон грата» Ясер Арафат представляется мудрым вождем угнетенного народа, с которым не хотят найти общий язык руководители Израиля. «Команданте» и «В поисках Фиделя», которые Стоун снял в 2003 – 2004 годах, показывают кубинского диктатора обаятельным и неопасным отцом своего островного народа.

Исследование личностей Арафата, Кастро и других авторитарных вождей представляется мне чисто художественной задачей, и не мне судить, справился с ней режиссер или нет. Не в конкретных личностях дело, а в тех массовых движениях, в которых они участвуют и которые они возглавляют. Эти движения противостоят Западу, и Стоун обозначил свое место в этом противостоянии, когда сказал во время войны в Ираке: «Я обесчещен. Я стыжусь за свою страну». И здесь пути наших героев вновь расходятся, потому что власть, с которой не согласился Сноуден, правит все же, как он говорил, тем миром, который он любит.

Сергей ВОСКОВСКИЙ