Мой первый ученик в Америке

«25 лет работы учителем в городской государственной школе» – это иногда звучит жутковато, не так ли?
И тем не менее – 25 лет  позади.

Много событий произошло за эти годы, много хорошего, но и много трагичного. Как говорят мои коллеги, “We saw it all: the good, the bad and the ugly.” (Вольный перевод: всего навидались, и хорошего, и плохого). И мне хотелось бы поделиться с вами тем, что волновало, что нравилось, и что удивляло, а часто и возмущало за все эти годы. Думаю, что многим семьям, где есть дети, это будет небезынтересно. Эта рубрика названа «Из записок учителя», она не претендует на всеобъемлющий анализ работы американской школы или программ. Это записки, это мозаика ситуаций, субъективные впечатления, из которых вы можете получить информацию, которую бы не получили, читая официальные бумаги.

Если смогу, расскажу о разном – о коллегах, учениках, об атмосфере.

А сегодня – только про него, моего первого ученика.

…Это была моя первая работа в качестве ассистента учителя, которая мне «досталась» только благодаря моему знанию русского языка. С английским было достаточно напряжённо (8 месяцев в стране), но всё же я могла помочь своему ученику Игорю, которому было 18 лет и который на Украине посещал школу для умственно отсталых детей. Его приняли в 10-й класс (моё первое удивление: 18? И в школе? Оказалось, что в американской школе учащимся специального обучения (Special Education) разрешено по закону заниматься до 21 года.)

Игорь мне очень обрадовался, так как я наладила его «связь с миром». Я начала работу в ноябре, а в сентябре и октябре он говорил с учителями «по-немому».

Мы с ним подружились, Игорь меня слушал больше, чем свою маму, хотя характер свой всё равно показывал. Он был очень неторопливый, и я старалась его подгонять при переходе из одной классной комнаты в другую, чтобы не опоздать на следующий урок.

А он встанет посреди коридора, упрёт руки в бока и скажет мне: «Вы торопитесь, Ms. O.? Так вы и спешите на урок». К директору заходил без стука, «на поболтать», она никогда не сердилась. Мы с ним вместе научились делать прекрасные аранжировки из цветов, работали вместе в «поле» – в школе была спецпрограмма, ученики выращивали овощи. Когда приходило время экзаменов, Игорь был очень серьёзен. На одном из экзаменов мы просидели до 7 вечера (давали дополнительное время). Этот экзамен ему всё равно не засчитали, т.к. он получал специальный диплом, но это был вопрос его гордости и желания показать, что он выучил английский язык. Мы уходили домой, качаясь от усталости, но оба шутили и смеялись.

Оказалось, что у Игоря был прекрасный музыкальный слух, его не учили музыке в спецшколе на Украине, но он все мелодии подбирал по слуху. На  уроках музыки он вставал со своего места и садился к пианино, рядом с учителем. Мr. Voroba, в оригинале – Воробейчик (сократил фамилию для лёгкости восприятия) с улыбкой сдвигался в сторону, чтобы дать Игорю место. Это меня поражало: такое неформальное отношение к ученику. Мистер Вороба включил сольный номер Игоря в большой школьный концерт: тот пел и играл на пианино. Вы бы видели и слышали овации зала, любая звезда эстрады позавидовала бы. И он стоял, высокий, красивый парень, в котором все видели его музыкальный талант, а не человека с низким IQ. В 12-м классе Игорь проводил время на работе; была специальная программа, которая готовила этих ребят к жизни: работа то ли в доме престарелых, то ли в кафе, на кухне или в магазине.

Я встречалась с Игорем не раз после окончания школы – счастливый человек, который нашел пусть скромное, но своё место в жизни. И огромную роль в этом сыграла американская школа.

Маргарита ОЛЬШАНСКАЯ