Профессиональ­ные плакальщики

Я долгое время прожила на Кавказе, в Северной Осетии. Чудное место было, да и есть, так как осетины никогда не отличались религиозным фанатизмом и не страдали патологическим антисемитизмом. Но какие-то общие для Востока обычаи у них были. В частности, оплакивание умерших.

Оплакивание, пока гроб с телом стоит во дворе дома, – целый процесс. Плачут мужчины и женщины, плачут в голос вновь входящие, причем все те дни, пока гроб с телом находится в доме. Я впервые наблюдала эту картину лет в 13, и многое меня поразило. Вот идут люди, спокойно разговаривают о мирских своих делах, подходят к воротам дома и начинают рыдать в голос, рыдать страшно. Между плачами есть перерыв, очевидно, перекусить и перекурить нужно, плакальщики спокойно разговаривают, а потом, как по взмаху дирижерской палочки,опять начинают рыдать. Так принято, такой обычай. Профессиональный плач. Очевидно, такой обычай существует и у наших арабских соседей. Кто знает, тот понимает и воспринимает профессиональный плач спокойно, вот на близких он действует угнетающе, надрывая им сердце. Хотя не только на близких, но и на неокрепшие умы репортерской братии и шабаковцев, в частности, на бывшего директора ШАБАКа Юваля Дискина, назначенца Ариэля Шарона, активного проводника «размежевания».

Господин Дискин картинно сокрушается, почти как плакальщики на восточных похоронах, что «правительство ничего не делает для искоренения еврейского терроризма». В самом деле, господин Дискин? А вы ведь не один год этим самым искоренением занимались вместе со своей евсекцией ШАБАКа, ломая религиозной молодежи кости и судьбы.

Ну как же, Цвия Сариэль, юная девушка просто рецидивисткой у вас стала, месяцами ее держали в тюрьме по вздорному обвинению в физическом нападении на арабских сборщиков маслин. Она на них совершила наезд на тракторе, камни в них кидала или бутылки с зажигательной смесью? Нет, но была признана опасной экстремисткой и угодила за решетку. Про мужчин, которых на несколько месяцев административным указом изгоняли из родного дома в Самарии, отлучая от детей и бизнеса, я уж и не говорю, и все по одной причине – они могли совершить нападение на арабских сборщиков маслин.

Теперь о маслинах. Я лет шесть прожила в пригороде Иерусалима Гиват-Зеэве. Так вот, до всяких там Ословских соглашений земля, примыкающая к городку, была заброшена. После Осло началась ее обработка, хотя камней она давала и дает больше, чем урожая, но это не главное, главное – застолбить участок. Потом вплотную к домам арабы посадили саженцы масличных деревьев, вплотную к новенькой школе построили дом, а еще через пару лет на повороте у заправочной станции расстреляли из-за угла машину, за рулем которой сидела женщина. Она погибла.

В Иудее и Самарии картина та же самая.

Масличные плантации разбивают вплотную к еврейским поселкам. Тактика такая – чтобы поселению некуда было расширяться, да и нападать из-за деревьев удобнее. Жители еврейских поселков протестуют, и их немедленно записывают в экстремисты.

Еще была такая история. «Еврейские экстремисты» якобы начали в массовом порядке губить арабские масличные плантации. Газеты запестрели картинными фотографиями с обрезанными деревьями, профессиональными плакальщицами, грозными инвективами в адрес евреев и вполне материальными извинениями от государства в виде чеков на 30 тысяч долларов за погубленные плантации. Так оно и продолжалось, пока поселенцы не отловили на масличной плантции одного из левых вожаков, Йоэля Маршака, с бензопилой. Потом выяснилось, что резали деревья уже после сбора маслин, резали не все, а больные, и участники мероприятия получали вначале вознаграждение от левых организаций, а потом от министерства обороны.

Если уже говорить о радикализации религиозной молодежи в Иудее и Самарии, то и господин Дискин, и правительства уважаемых им Ариэля Шарона и Эхуда Барака приложили к этому руку. После уничтожения поселений в Гуш-Катифе и Северной Самарии, после зверского избиения в Амоне, после других многочисленных разрушений еврейских домов по искам леворадикальных организаций, поданных в БАГАЦ, после явной дискриминации поселенческой молодежи и активной травли ее в прессе, ребята почувствовали себя изгоями в родном государстве, нелюбимыми пасынками. Но, если строительство дощатых сараев на холмах называется «еврейским террором», то пусть уж тогда террористами объявят жителей престижного пригорода Тель-Авива, города миллионеров, Кфар-Шмариягу, одного из первых еврейских поселений начала 20 века, построенного по принципу «стена и башня», и оплот «Аводы», киббуц «Маале Хамиша» в Иудейских горах под Иерусалимом тоже возник как незаконное поселение.

Молодежь холмов не подстерегает с автоматом машины, в которых женщины одни, без мужей, едут с маленькими детьми, не забрасывает машины камнями и бутылками с зажигательной смесью, не похищает, не насилует и не убивает арабских девушек, как это делает арабы по отношению к еврейским девушкам. Так что надо было искоренять, господин Дискин?

Вот и министр просвещения Нафтали Беннет обещал бороться с еврейским экстремизмом, хотя опять не ясно, в чем он выражается.

Вот когда арабский террорист ворвался в ешиву «Мерказ А-Рав» и начал расстреливать там безоружных юношей, то это был террор, и когда два арабских террориста резали руки и головы в иерусалимской синагоге, то это был террор, но Абу-Мазен не бил себя в грудь и не жаловался, что «правительство ничего не делает для искоренения террора», и покаянного интервью для «Нью-Йорк Таймс» не давал. Напротив, когда Израиль в качестве очередного «жеста доброй воли» освобождал отпетых террористов с кровью на руках, Абу-Мазен лично встречал их как национальных героев.

Зато в больнице врачи до сих пор борются за жизнь двух солдат, на которых 6 августа совершил преднамеренный наезд арабский террорист. Увидел, что они стоят у дороги, развернул машину и направил ее прямо на солдат. Они до сих пор находятся в реанимационном отделении больницы «Хадасса Эйн-Карем». По словам врачей, их состояние оценивается как тяжелое, но стабильное. Родные просят всех молиться за их выздоровление. Ну, вы понимаете, что молиться за них будет не тель-авивская богема, а «еврейские религиозные экстремисты».

И вот теперь «справедливость» восторжествует. ШАБАК, наконец, арестовал «главаря еврейских юных фанатиков», пишет журналист Йоси Мельман, 24-летнего Меира Этингера, внука «расистского раввина Меира Кахане». Имя убитого арабским террористом в Нью-Йорке рабби Кахане до сих пор приводит в трепет израильский левый лагерь, потому что рабби Кахане говорил очень неудобную правду для удобно устроившихся евреев.

Да, о «террористической» семье Кахане. 31 декабря 2000 года арабские террористы устроили засаду и обстреляли машину, в которой ехали сын рабби Меира Кахане, рабби Зеев Кахане с женой Тальей и пятью дочерьми в возрасте от 2 месяцев до 10 лет. Родители погибли сразу, а машина с малышками врезалась в бетонное ограждение.

Ни рабби Кахане, ни его дети и внуки не убили ни одного араба, убивали их, взрослых и детей, весь род. Теперь вот главарем «еврейских террористов» оказался Меир Эттингер.

Рискну заметить, что до тех пор, пока применение оружия еврейскими военнослужащими и гражданскими лицами в ответ на террористическое нападение будет считаться уголовным преступлением, жители еврейских поселков не смогут полагаться на защиту государства, но при этом обвинять весь сектор в убийствах, утверждать, что в Иудее и Самарии расцвел «еврейский террор» означает распространять очередной кровавый навет.

И еще на заметку борцам с «еврейским террором» на страницах газет: просвещенные немецкие евреи из Терезина, образцово-показательного концлагеря, закончили свою жизнь в печах Освенцима точно так же, как обитатели Варшавского гетто, в том числе и артисты, которые изображали счастливых и довольных концлагерных евреев. Никакие заслуги перед нацистской пропагандой не помогли.

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН