Аббас на великом пути

В самом начале мы видим, как всяческие сущности, имеющие отношение к природе, создавали мир и регулировали в нем все происходящее.

Духи предков следили за тем, чтобы потомки вели себя хорошо. Они наказывали и поощрали.

С появлением в сознании людей человекоподобных богов последних наделили чертами, наблюдавшимися даже у соседей. Боги, пусть и жившие на Олимпе, вели себя как люди. Им были свойственны даже людские слабости и пороки. Они снисходили до людских спален, отчего появлялись личности, подобные Гераклу.

Все это закончилось с появлением единобожия. Никаких духов. Строгая иерерхия. Стройная вертикаль.

Европейское сознание, получившее за время, прошедшее со времен Возрождения, весьма сильнодействующую прививку секулярности, вывело религию из списка актуальных идей, оставив ее тем, кто занимается ею профессионально – клирикам, философам и инженерам, так сказать, человеческих душ. Глобализация уравняла людей сильнее, чем изобретение мистера Кольта. Доступ к предметам потребления, включая средства коммуникаций, облегчающие получение если не знаний, то навыков, необходимых для существования в техноинформационной среде, сделал ничтожным на обыденном уровне опыт тысячелетий.

И лишь одно не затронул весь этот процесс. Он не затронул мифы. Они как были, так и остались. Более того, зачастую они ныне более востребованы, нежели столетие назад. И, что еще интереснее, за неимением требуемых мифов, их создают буквально на ходу.

Миф о палестинском народе и палестинском государстве – один из таких новоделов.

В начале прошлого века в царской России слово «Палестина» было на слуху. Во-первых, в связи с довольно широко распространной практикой религиозного паломничества православных христиан на Святую землю. А во-вторых, в связи с тем, что среди российских евреев идеи сионизма уже начали из утопической мечты превращаться в реальность. И сионисты тоже называли этот исторический район Палестиной. Все, побывавшие там, привозили сведения, из которых становилось известно, что в Палестине преобладает арабское население. Но это были именно арабы. Они, как и евреи, и представители других народов, живших здесь, были подданными Османской империи.

Название связано с народом, упоминаемым еще в Библии – филистимлянами, на иврите – плиштим (вторгающиеся). Ни к арабам, ни к евреям они никакого отношения не имели, и уже к моменту описываемых событий (70 год н. э.) они как народность исчезли, растворившись в массе эллинизированного населения Восточного Средиземноморья после походов Александра Македонского (IV век до н. э.).

Палестинские арабы до середины прошлого века не считали себя палестинцами. Они называли себя сирийцами. После окончания Первой мировой войны победители разделили Османскую империю на части. Британии отошла Палестина, куда включалась и нынешняя Иордания. Франция получила Ливан и Сирию.

Джордж Антониус, ливанский араб, получивший образование в Кебриджском университете, в своей книге «Арабское пробуждение» писал: «1920 год несет на себе в арабских анналах печать зла – его называют Годом катастрофы (Ам аль-накба). В том году произошло первое вооруженное восстание как протест против послевоенного урегулирования, навязанного союзниками арабским странам. Серьезные волнения произошли тогда в Сирии, Палестине и Ираке».

Когда же появились нынешние «палестинцы»?

Бывший румынской разведчик Ион Михай Пачепа так писал о термине «палестинский народ»: «Впервые он был употреблен в вводной части палестинской хартии (декларации политических требований), написанной в Москве в 1964 году. Хартию утвердили 422 члена палестинского национального Совета…). Тогда же был изменен смысл и термина «накба». Теперь его отнесли к образованию современного Израиля».

Не все сразу поняли «ценность» этого исторического открытия. Член Исполкома ООП Зухейр Мохсен в 1977 году отрицал существование палестинского народа, а создание палестинского государства рассматривал только как «средство продолжения нашей борьбы против государства Израиль за арабское единство». Вот его слова: «На самом деле нет никакого различия между иорданцами, палестинцами, сирийцами и ливанцами. Все они – часть одной (арабской) нации». Или вот: «По тактическим соображениям не может Иордания, которая является государством с определенными границами, предъявить претензии на Хайфу и Яффо. Но в качестве палестинца я, безусловно, могу требовать Хайфу, Яффо, Беэр-Шеву и Иерусалим. Однако в тот момент, как мы вернем себе наши права на всю Палестину, мы не будем мешкать ни минуты, чтобы объединить Палестину с Иорданией».

Так миф о палестинском народе и необходимом этому народу государстве не только родился на свет, но и, окрепнув, овладел кое-какими, как говорится, массами.

Но что это за миф, если в нем нет высших сил? Богов или пророков. Которые могли бы набросить пыльный флер тысячелетий на шитые белыми нитками малоправдоподобные и совсем неправдоподобные истории.

Конечно, «палестинцы», которые все же арабы, относятся к «исламской нации». Но это как-то уж очень просто. Да и ислам возник всего лишь в седьмом веке. Надо бы что-то подревнее, да так, чтобы зацепить не только единоверцев, но и (исключительно на всякий случай!) представителей других конфессий. Каких? Ну не буддистов же. Принц Гаутама, правда, жил в 5 или 6 веке до н.э., но жил-то вон где. Далековато жил. А вот Иисус Христос жил не только поблизости, но и в подходящее время. В начале, сами понимаете, нашей эры.

Было время, когда я удивлялся, отчего это раис Арафат так любил посещать христинаские церкви поблизости от своей резиденции. И рождественские службы любил. Эту традицию продолжил и Махмуд Аббас. Наконец, недавно все стало ясно.

Приняв, как всегда, участие в праздновании Рождества в Бейт-Лехеме в декабре прошлого года, Аббас сообщил собравшимся местным христианам, которых, кстати, здесь с каждым годом становится все меньше, а также паломникам со всего света: «В Вифлееме 2000 лет назад родился Иисус, палестинец, который принес Евангелие и стал наставником для миллионов людей во всем мире. Так же, как мы, палестинцы, он боролся за нашу свободу, за нашу великую Палестину, и мы, 2000 лет спустя, продолжаем начатую им борьбу против сионистских оккупантов. И мы пытаемся идти по его стопам, насколько это возможно, по этому великому и славному пути!».

Но нет предела совершенству. Заниматься мифотворчеством легче и приятнее, нежели создавать реальное государство, и сам Аббас, а может быть, его преемник еще порадует прогрессивное человечество новыми свершениями на этом поприще. На этом, как он выразился, великом и славном пути.

Сергей ВОСКОВСКИЙ