Шотландский референдум: хотели как лучше

Результаты референдума в Шотландии были предсказуемы. Да, шотландцы не любят англичан и оплакивают утрату своей независимости, но при этом понимают, что нынешний уровень экономического благополучия им без Англии не вытянуть. Можно сказать, что сторонники единства победили, но победили по очкам – всего 55% шотландцев выразили желание и дальше идти рука об руку с англичанами.

При этом многие месяца опросы общественного мнения показывали, что сторонников общего пути в Шотландии гораздо больше. Возможно, приверженцы единства выиграли референдум, но сепаратисты выиграли кампанию, и премьер-министр дал согласие на внесение изменений в основной закон государства.

Референдум должен был решить вопрос о независимости Шотландии раз и навсегда, но сторонникам «окончательного урегулирования конфликта» праздновать победу не приходится. Нет такого понятия, как «урегулированная воля народа». Отрегулировать можно волеизъявление, с помощью пропагандистской кампании получить те или иные результаты на избирательных участках, а вот волю народа урегулировать раз и навсегда невозможно. Правда, ее можно купить. Вот на этом в едином порыве сошлись давние политические противники – консерваторы и лейбористы, ибо вносить поправки в основной закон премьер-министр Дэвид Кэмерон, консерватор, поручил своему предшественнику Гордону Брауну, лейбористу.

Гордон Браун обещает придать больше полномочий парламенту в Эдинбурге; кроме того, и это главное, британский парламент начнет обсуждать законопроекты об облегчении налогового бремени для шотландцев, введения льгот при покупке жилья и расширения спектра социальных услуг и увеличения социальных пособий. До нового года все эти законопроекты должны быть обсуждены и вынесены на голосование парламента.

Лидер либералов Ник Клег вполне доволен, но вот тори могут устроить несколько неприятных сюрпризов своему лидеру Дэвиду Кэмерону, заявив, что не поддержат предложенные законопроекты без предварительного одобрения партии. Тем более, что речь идет о голосовании по бюджету государства. Самому Кэмерону тоже хотелось бы отложить голосование до майских выборов, но именно тут он может вступить на минное поле.

Первый минимтр Шотландии Алекс Салмонд будет формально вправе объявить, что сторонники сохранения единства были обмануты лживыми политическими обещаниями и посулами, а раз обещания в срок выполнены не были, то у сепаратистов есть полное право требовать проведения повторного референдума, что создаст ситуацию постоянной конституционной нестабильности.

Корни создавшегося хаоса восходят к попыткам лейбористов в конце 20 века «убить раз и навсегда требование независимости». Об этом мечтали шотландские лейбористы, и Тони Блэр унаследовал этот проект. Идея заключалась в том, чтобы полностью исключить возможность создания сепаратистского большинства. На практике предлагалось, чтобы за победу на выборах боролись четыре партии, причем, половина депутатов избиралась бы по индивидуальному мандату, а половина – согласно пропорциональному представительству. В таких условиях ни одна из партий не могла бы получить подавляющего большинства.

Мысль, что называется, гениальная. Возьмем, к примеру, Израиль. Несколько политических партий претендуют на места в Кнессете, избираясь по системе пропорционального представительства. В результате ни одна из партий не может получить подавляющего большинства для создания однопартийного правительства. Премьер-министр формирует коалицию и вынужден лавировать, проводя, вместо долгосрочной перспективной политики, политику ежедневного выживания до следующих выборов.

Старый проверенный способ «разделяй и властвуй» в Шотландии не сработал, так как в националистическую дискуссию вступило сразу несколько партий, создав вместо одного как минимум три или четыре очага возгорания.

Лейбористы предложили Шотландии определенную форму культурной автономии с собственной прессой. И тут благие намерения вымостили дорогу в ад. Если раньше все газеты выходили в Лондоне и освещали проблемы всего Соединенного королевства, то теперь при них были созданы отдельные, шотландские редакции, и они имели огромный коммерческий успех. В наше время, когда сознание людей определяет информационный поток, лейбористы его разделили надвое, а это привело к тому, что англичане и шотландцы оказались в различном информационном пространстве и все меньше и меньше узнавали друг о друге. Даже в Вестминстере мало интересовались тем, что происходит в Холируде (шотландском парламенте). Имена шотландских законодателей их английские коллеги не помнили.

В результате в Эдинбурге оказались лучшие шотландские националисты, а лучшие сторонники единства с Англией  – в Вестминстере. Поэтому Алекс Салмонд и его заместитель Никола Стурджен сделали отбивную из второсортных сторонников единства в собственном парламенте. И, когда более серьезные политики вернулись из Лондона домой, чтобы агитировать за единство, Алексу Салмонду без труда удалось объяснить избирателям, что его противники выступали за единство с Англией только ради сохранения своих парламентских мест в Вестминстере.

Лейбористы довольно долго были ведущей политической силой на шотландском политическом горизонте, и в отсутствие конкуренции они просто обленились, причем, до такой степени, что их политическая импотенция только подогревала сепаратистские настроения. В отчаянии левые сторонники единства обратились за помощью к скандальному политику Джорджу Гэллоуэю, тому самому другу ХАМАСа, который хотел сделать подведомственный ему город «юденрайн» (очищенным от евреев).

Как всегда, консерваторы оказались большими демократами, чем левые, ибо именно премьер-министр от консервативной партии разрешил проведение референдума с повесткой дня, предложенной шотландским лидером. Правда, он не извлек уроков европейских референдумов, и главный вопрос был сформулирован из рук вон плохо: «Должна ли Шотландия быть независимой страной?». Один только этот вопрос обрекал сторонников единства на поражение. Критики утверждают, что вопрос «Хотите ли вы, чтобы Шотландия осталась частью Объединенного королевства?» звучал бы гораздо лучше и не создавал бы негативного впечатления.

Представим себе, что вопрос о вхождении Британии в Евросоюз был бы сформулирован с предельной честностью: «Должна ли Англия сохранить самоуправление?». Вряд ли бы британцы ответили на этот вопрос отрицательно, и тогда Англия не была бы частью Евросоюза.

Английские обозреватели пишут, что сама кампания «Лучше вместе» проводилась очень слабо, с большой долей негативизма. Была озвучена, например, угроза, что независимая Шотландия не сможет больше пользоваться английским фунтом. Угроза довольно пустая, так как никто не ходил бы и не вытаскивал деньги из кошельков шотландцев, другое дело – Центробанк.

Свой вклад в результаты референдума внес крупнейший британский профсоюз Unite. По мнению лидеров лейбористов, профсоюзные боссы решили показать партийным боссам, что поддержку тред-юнионов им надо каждый раз зарабатывать, и бесплатных обедов не бывает. Подковерная борьба профсоюзов с лейбористской партией чуть не стоила стране раскола.

Сами лейбористы тоже неплохо постарались. Конкретным «полезным идиотом» был теневой министр здравоохранения Энди Бёрнам. Начинал он политическую карьеру в лагере сторонников Тони Блэра, но затем понял, что в оппозиции наибольшей популярностью пользуется тот политик, который сможет наобещать больше, а потому превратился в законченного левого популиста. Он утверждал, что тори приватизируют английскую систему здравоохранения со всеми вытекающими последствиями, и его риторикой умело воспользовались сепаратисты.

Поначалу Алекс Салмонд даже не касался системы здравоохранения, так как знал, что Лондон на нее не покушается, а потом, послушав Энди Бёрнама, быстро понял, что на войне все средства хороши, в том числе и ложь.

Если Лондон полагал, что референдум снимет вопрос о независимости Шотландии на долгое время, если не навсегда, то результат получился прямо противоположным. Шотландия расколота буквально надвое.

Гражданские войны бывают самые безжалостные, даже если они ведутся в интернете. Пройдет время, начнется процесс восстановления. Возможно, все пройдет по канадскому сценарию, где Квебек, проиграв референдум по вопросу о независимости, каждый раз угрожает Оттаве новым референдумом и выкачивает из федерального правительства деньги, ибо только они способны залечить уязвленное самолюбие и попранную национальную гордость. Вымогательство взятки стало настолько очевидным, что остальные канадские провинции говорят, что пусть Квебек отделяется, надоело содержать его.

Что касается внешнеполитических инициатив и поучительного тона в отношении «малых народов», то в следующий раз, когда официальный Лондон будет указывать Израилю, что ему делать с «оккупированными территориями», нелишне напомнить, что уже несколько столетий Англия оккупирует Шотландию и прикладывает все усилия для продолжения этой оккупации. А способы долгосрочного урегулирования межнационального конфликта, предложенные Лондоном, обернулись политическим провалом.

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН