На малой родине

Николай Сундеев – поэт, издатель, журналист. Родом из Молдавии. Работал в прессе, затем 11 лет – редактором в книжном издательстве. Был членом Союза писателей СССР, с группой единомышленников создал и руководил Ассоциацией русских писателей Молдовы, объединявшей талантливых

Автор вышедших в разные годы семи поэтических книг и книги документальной прозы. Стихи печатались в периодике и альманахах России, Молдавии, США, Канады, Германии, Израиля. Член Международного ПЕН-Клуба.

Купель

Это время – вдали…
Где б ни жили мы, что бы ни пели, –
на Днестре мы росли,
мы в днестровской омыты купели.

Откликаясь на зов
этой древней воды, этой шири,
в рыбаков и пловцов
поскорей превратиться спешили.

Это было: река
с нас любые смывала печали.
А ее берега
в те года еще не враждовали…

По воде на заре
золотистые полосы плыли…
Мы росли на Днестре.
Не отнимут у нас этой были.

Приднестровский мотив

С каждой избою и тучею…
Н. Рубцов

1.

Это – отчие места,
где победы и обиды.
В ясном воздухе –
кульбиты
тополиного листа.

Это – бабье лето. Весть
о тепле. И – полной грудью –
вдох и выдох.
Это здесь
начинал земной свой путь я.

Синь Днестра и свет в листве –
это лучшее леченье.

                                                                                                                                     Здесь со всем без исключенья
пребываю я в родстве:

с тополями и травой,
с каждым домом и верандой,
с пестротой языковой
и лозою виноградной.

Это – отчие места…

2.

Неторопливо – некуда торопиться –
катит повозка. Чуть под хмельком возница.
День угасает тёплый, почти что летний,
бабьего лета день, может быть, последний.

О, городок мой, вновь оказался здесь я…
Катит повозка улицами предместья.
Лист кое-где сорвётся в глубинах сада,
но настоящего нет ещё листопада.

Длится простое, вечное это действо…
День безмятежен. Может, вернулось детство?
И, разомлев, душа моя – мягче воска,
словно увозит беды мои повозка.

***

Вот отчего с утра
расслабленность, истома:
полил поток с небес,
от струй по саду дрожь.
Я вышел на крыльцо
родительского дома,
чтоб посмотреть на дождь.

Как прыгает вода
по веткам, торжествуя,
как по сараю бьет,
загнавши в будку пса…
И, с ветки для меня
сбив вишенку сухую,
танцует у крыльца.

Веселого дождя
неистовая милость,
напористость, в какой –
лишь доброта, не злость…
Хотел бы я, чтоб все,
что век в душе томилось,
так вольно излилось.

Хотел бы я суметь
на книжные страницы
перенести все то,
чем дорог этот миг:
и этот дом, и сад,
и этот дождь, и лица
родителей моих…

В доме у родителей
(Дубоссары, август 1992 г.)

Всю ночь обстреливали дом,
распарывая мглу,
и в самом прочном и глухом
теснились мы углу.

И перестрелок кутерьма
гнала надежды прочь:
во все окрестные дома
стреляли в эту ночь.

Всю ночь стреляли по нему,
по свету давних дней.
По детству били моему,
по юности моей,

по жизни прошлой, что была
плоха иль хороша,
но вихрем огненным не жгла,
все бешено круша…

Солидно ухал миномет.
Спасал нас под огнем
дом, ненадежный наш оплот,
с пробитой крышей дом…

***

Засну – и время вспять
идет на свете белом,
и мать с отцом
опять
полгода под обстрелом.

И дом я вижу тот,
где досками забиты
все окна;
огород,
снарядами изрытый…

И снова, как тогда, я
к родителям спешу.
По слою гильз ступая,
к их дому подхожу.

Без тополей
(Дубоссары, 2003 г.)

1.
На улице моей
нет больше тополей…

Вгрызалась в них пила…
Не умысел, не рок:
засохли тополя –
всему приходит срок…

О, листьев терпкий дух,
знакомый с детских лет!
О, тополиный пух,
в листве игравший свет…

Живая дрожь листка…
Строй тополей, приснись!
Была душе близка
их царственная высь.

Я улицу мою
без них
не узнаю…

2.
Двенадцать лет моих…
Была зима
бесснежная. Так холод пробирал,
так резок ветер был, когда я шел
по улице вечерней…
Слышал я,
как сталкивались ветками своими,
раскачиваясь, тополя.
Порой
охватывала ветки и стволы
какая-то вибрация; не в силах
я передать тот звук:
гуденье, стон,
и вой, и дребезжание…

В тот вечер
я написал стихи о тополях.
Я говорил о том, как мне их жалко,
я утешал их, я просил держаться,
не поддаваться холоду и ветру…
И долго я не мог заснуть в ту ночь:
все с тополями говорил, читал им
стихотворенье первое свое…

Август. Фантазия

По-осеннему знобки
дни. Невнятна погода,
словно дни эти в скобки
заключила природа.

Не смотри так печально,
не томись, не грусти:
черновое начало,
август весь впереди.

Погоди, будем живы –
в приднестровском саду
станем спелые сливы
мы срывать на ходу,

приближаясь к песчаной
золотистой косе –
это пляж долгожданный…
И засмотрятся все

на тебя… Мы не спросим,
хороша ли вода,
а одежду мы сбросим,
устремляясь туда,

где такое свеченье
у волны голубой…
Ты не бойся теченья,
я ведь рядом с тобой,

о моя дорогая…
Мы устроим заплыв,
хохоча и играя,
все на свете забыв…

А потом предназначен
нам блаженный покой
на песке на горячем…
И счастливой такой

я хочу тебя видеть
до конца своих дней.
Все у нас с тобой

…Путь обратный недолог.
Под приветливый кров
поведет нас проселок
мимо хат и садов.

О, желанье потрогать
этот свет на листве
и кузнечиков стрекот
в чуть привявшей траве…

Все вокруг изначально,
не случайно – гляди…

Так не будь же печальна.
Август весь впереди.