Одной-единой страсти ради…

Михаил ЛЬВОВ

***

Комбату приказали в этот день
Взять высоту и к сопкам пристреляться.
Он может умереть на высоте,
Но раньше должен на неё подняться.
И высота была взята,
И знают уцелевшие солдаты:
У каждого есть в жизни высота,
Которую он должен взять когда-то.
А если по дороге мы умрем,
Своею смертью разрывая доты,
То пусть нас похоронят на высотах,
Которые мы все-таки берем.

Семен ГУДЗЕНКО

САПЕР

Всю ночь по ледяному насту,
по черным полыньям реки
шли за сапером коренастым
обозы,
танки
и полки.

Их вел на запад
по просекам
простой, спокойный человек.
Прищурившись, смотрел на снег
и мины находил под снегом.

Он шел всю ночь.
Вставал из лога
рассвет в пороховом дыму.
Настанет мир.
На всех дорогах

                                                                                                                                       поставят памятник ему.
1942

Александр ВЕРТИНСКИЙ

В снегах  России

По синим волнам океана…
Лермонтов

По снежным дорогам России,
Как стаи голодных волков,
Бредут вереницы немые
Плененных германских полков.

Не видно средь них командиров,
Навеки замкнуты их рты.
И жалко сквозь клочья мундиров
Железные блещут кресты.

Бредут сквозь донские станицы
Под дьявольский посвист пурги
И прячут угрюмые лица
От русского взгляда враги.

И холод, и жгучие раны
Терзают усталую рать,
И кличут в бреду капитанов,
И маршала просят позвать.

Но смерть в генеральском мундире,
Как маршал пред бывшим полком,
Плывет перед ними в эфире
На белом коне боевом.

И мстительный ветер Отчизны
Заносит в серебряный прах
Останки покойных дивизий,
Усопших в российских снегах.

И сквозь погребальную мессу,
Под вьюги тоскующий вой,
Рождается новая песня
Над нашей Великой Страной.

Февраль 1943, Шанхай

Александр МЕЖИРОВ

МУЗЫКА

Какая музыка была!
Какая музыка играла,
Когда и души, и тела
Война  проклятая попрала.

Какая музыка во всем,
Всем и для всех – не по ранжиру.
Осилим… Выстоим… Спасем…
Ах, не до жиру – быть бы живу…

Солдатам голову кружа,
Трехрядка под накатом бревен
Была нужней для блиндажа,
Чем для Германии Бетховен.

И через всю страну струна
Натянутая трепетала,
Когда проклятая война
И души и тела топтала.

Стенали яростно, навзрыд,
Одной-единой страсти ради
На полустанке – инвалид,
И Шостакович – в Ленинграде.

Михаил МАТУСОВСКИЙ

***

В сырых землянках, в сумраке траншей –
Нигде я не встречал плохих людей.

Боец, с которым не был я знаком,
Со мной делился крепким табаком.

Письмо твоё, рискуя головой,
Мне нёс связист из почты полевой.

Крутя баранку из последних сил,
Шофёр меня до штаба довозил.

Как ангел, но без крыльев за спиной,
Военный врач склонялся надо мной…

Казалось, здесь Россия собрала
Всё лучшее, что только лишь могла.

1975

Николай СТАРШИНОВ

* * *

Зловещим  заревом объятый,
Грохочет дымный небосвод.
Мои товарищи-солдаты
Идут вперёд
За взводом взвод.

Идут, подтянуты и строги,
Идут, скупые на слова.
А по обочинам дороги
Шумит листва,
Шуршит трава.

И от ромашек-тонконожек
Мы оторвать не в силах глаз.
Для нас,
Для нас они, быть может,
Цветут сейчас
В последний раз.

И вдруг (неведомо откуда
Попав сюда, зачем и как)
В грязи дорожной – просто чудо! –
Пятак.

Из желтоватого металла,
Он, как сазанья чешуя,
Горит,
И только обметало
Зелёной окисью края.

А вот – рубли в траве примятой!
А вот ещё… И вот, и вот…
Мои товарищи-солдаты
Идут вперёд
За взводом взвод.

Всё жарче вспышки полыхают.
Всё тяжелее пушки бьют…
Здесь ничего не покупают
И ничего не продают.

Ярослав СМЕЛЯКОВ

Ржавые гранаты

Мы не однажды ночевали в школах,
оружие пристроив в головах,
средь белых стен, ободранных и голых,
на подметенных наскоро полах.

И снилось нам, что в школах может сниться:
черемуха, жужжанье майских пчел,
глаза и косы первой ученицы,
мел и чернила, глобус и футбол.

Мы поднимались сразу на рассвете,
сняв гимнастерки, мылись у реки.
И шли вперед, спокойные, как дети,
всезнающие, словно старики.

Мы шли вперед – возмездье и расплата,
оставив в классе около стены
страницы “Правды”, мятую гранату,
размотанный кровавый бинт солдата –
наглядные пособия войны.

Виктор ГОНЧАРОВ

* * *

Когда тебя бессонной ночью
Снарядный визг в окоп швырнет,

Чем южной звездочки полет,—
Пусть, славя жизнь, и ночь, и осень,
Отбой горнисты протрубят,—
Глотая кровь, ты сам попросишь
Своих друзей добить тебя.
Но не добьют… Внесут в палату,
Дадут железных капель пить,
Наложат гипс, и в белых латах,
Как памятник, ты станешь жить.
И выходят!.. Как из пеленок,
Ты в жизнь шагнешь из простыней,—
Нетерпеливый, как ребенок,
Спешащий к матери своей.
1945

Александр ТВАРДОВСКИЙ

* * *
Перед войной, как будто в знак беды,
Чтоб легче не была, явившись в новости,
Морозами неслыханной суровости
Пожгло и уничтожило сады.

И тяжко было сердцу удрученному

                                                                                                                            Средь буйной видеть зелени иной
Торчащие по-зимнему, по-черному
Деревья, что не ожили весной.

Под их корой, как у бревна отхлупшею,
Виднелся  мертвенный коричневый нагар.
И повсеместно избранные, лучшие
Постиг деревья гибельный удар…

Прошли года. Деревья умерщвленные
С нежданной силой ожили опять,
Живые ветки выдали, зеленые…

Прошла война. А ты все плачешь, мать.
1945

Страницу подготовил Николай СУНДЕЕВ