Наезд на прессу

Большая американская пресса, которая дважды внесла Барака Обаму в Белый дом на руках, впервые серьезно им недовольна. Это пройдет. Но сейчас она недовольна, поскольку его минюст покусился на журналистов.

СМИ, практически поголовно либеральные, еще пережили бы наезд на Джеймса Розена, главного вашингтонского корреспондента единственного консервативного телеканала «Фокс ньюс». Но обамовский минюст покусился и на телефоны «Ассошиэйтед пресс», крупнейшего в мире информационного агентства. Вот это уже был перебор. Наезды на прессу обрели критическую массу, и разразился новый вашингтонский скандал.

Начну издалека. В июле 1916 года в нью-йоркской бухте взорвался огромный склад боеприпасов «Блэк Том». Взрыв был такой сильный, что его услышали аж в Мэриленде. Диверсию устроили немецкие агенты, которые активно промышляли в Америке до того, как она официально вступила в Первую мировую войну.

Памятуя об этих германских происках, через два месяца после объявления войны конгресс принял «Закон о шпионаже 1917 года». В конгрессе тогда заправляли демократы, но новый закон поддержала и республиканская оппозиция. За него агитировал тогдашний президент-демократ Вудро Вильсон, который вошел в историю как идеалист, но не делал культа из свободы слова.

«Абсолютно необходимо иметь полномочия на цензуру печати», – писал Вильсон одному сенатору. Он получил эти полномочия в мае 1918 года, когда конгресс принял «Закон о подрывной деятельности», каравший в военное время «нелояльные, непристойные, глумливые или оскорбительные высказывания» о правительстве США, американском флаге или вооруженных силах.

Вильсоновский минюст посадил в тюрьму за антивоенные заявления серийного кандидата в президенты США социалиста Юджина Деббса. Администрация Вильсона отказалась пересылать по почте социалистические газеты, посадила кинематографиста, который снял фильм об американской Войне за независимость и мог обидеть этим союзников-англичан, и привлекла к суду священнослужителя, который доказывал, что Иисус был пацифистом.

Из библиотек изымались книги на немецком языке, немецкие газеты закрывались, а в одном штате запретили разговаривать по-немецки на улице.

С уходом Вильсона общественное настроение дало обратный ход. В 1921 году конгресс, в котором на сей раз заправляли республиканцы, отказался продлить «Закон о подрывной деятельности», и он умер. Президент-республиканец Уоррен Хардинг помиловал Деббса и пригласил его в Белый дом.

«Закон о шпионаже» здравствует и поныне, но последующие президенты пользовались им крайне бережно. Рузвельт отмахнулся во время войны от своего министра юстиции, который призывал его привлечь к суду «Чикаго трибюн» за то, что за три дня до Перл-Харбора она напечатала статью о военных приготовлениях Америки на случай нового мирового конфликта.

И это несмотря на то, что рузвельтовское окружение не выносило «Чикаго трибюн», которая была в те годы республиканской газетой и проповедовала изоляционизм.

Это в два раза больше, чем все предшественники Обамы, вместе взятые.

Американские журналисты регулярно публикуют самые сокровенные тайны своего правительства и получают за это не тумаки, а престижные премии. В массе своей это ответственные люди, и, когда власти изредка просят их попридержать какую-то информацию в интересах национальной безопасности, они обычно соглашаются. Вот один пример.

В 1974 году самым пронырливым репортером «Нью-Йорк таймс» был Сеймур Хирш. Он разузнал, что ЦРУ использует принадлежащее эксцентричному миллиардеру Ховарду Хьюзу судно «Гломар эксплорер» для тайного изучения советской атомной подлодки, затонувшей в Тихом океане. До этого Хирш первым сообщил о побоище, которое американские войска устроили в Сонгми, о слежке ЦРУ за американцами и о его участии в перевороте в Чили, стоившем жизни тамошному левому президенту Сальвадору Альенде.

Однако Хирш не стал печатать материал о «Гломар эксплорере», когда его попросили об этом высокопоставленные чиновники, поскольку согласился, что рассекречивание тайной операции в данном случае пойдет во вред национальной безопасности.

«Нью-Йорк таймс» опубликовала его статью об этой операции ЦРУ лишь после того, как о ней раззвонил знаменитый журналист Джек Андерсон, сделавший карьеру на публикации гостайн. Через несколько дней после публикации «Гломар эксплорер» был окружен советскими траулерами, и операцию пришлось свернуть. Результаты ее до сих пор не известны.

Андерсена не избили в подворотне, не посадили и даже не возбудили против него уголовного дела, хотя он явно нарушил закон 1917 года. То же самое и с Розеном, интерес минюста к которому вызвал ажиотах среди его коллег.

В случае утечки секретов власти США преследуют провинившихся секретоносителей, а не журналистов. В случае Розена это консультант госдепа Стивен Джин-Ву Ким, который, как установило следствие, будто бы слил журналисту сверхсекретную разведсводку по Северной Корее. В ней предсказывалось, что Пхеньян ответит на усиление санкций ООН новым ядерным испытанием.

Доступ к сводке имели, в общей сложности, 96 чиновников, но, как явствует из судебных документов, следствие быстро вышло на Кима по его телефонным разговорам с Розеном, которые заметно участились в преддверии публикации его материала о Северной Корее на сайте «Фокс ньюс». Следствие было не в состояни задним числом прослушивать эти звонки, но с разрешения суда получило у телефонной компании данные об их времени и протяженности.

Микросхемы, установленные в пропусках обоих, показали, что в тот день Ким с Розеном почти одновременно вышли из здания госдепа и скоро в него вернулись с промежутком в 4 минуты.

Получив доступ к электронной почте Кима, ФБР изучило его переписку с Розеном и обнаружило, что они пользовались в ней псевдонимами и что журналист просил закрытую информацию по Северной Корее.

Секрет был так себе, и в любом случае содержавшееся в сводке предсказание не сбылось: Пхеньян тогда ничего не взорвал.

Некоторые коллеги не считают, что Розен был в этой истории абсолютно безгрешен, посколько он сообщил, что США получили вышеуказанную информацию из своих источников в Северной Корее.

Это была пикантная деталь, добавившая материалу хлесткости, но, если у американцев действительно имелись в Пхеньяне электронные или живые источники, то афишировать это обстоятельство было нехорошо.

«Расследуя АП и Розена, правительство делает из репортеров преступников!» – бушевал в «Вашингтон пост» ее либеральный обозреватель Дейна Милбэнк.

«Обращаться с репортером, как к преступником, из-за того, что он просто выполняет свою работу, то есть пытается получить информацию, которую правительство не хочет предавать гласности, – возмущается Милбэнк, – значит отнимать у американцев свободы, которые гарантирует им Первая поправка к конституции и на которых основываются все другие конституционные права».

«Репортерам никогда нельзя угрожать уголовным преследованием просто за то, что они выполняют свою работу!» – вторит ему Ассоциация корреспондентов при Белом доме.

«Хотя минюст не привлек Розена к суду, – негодует Райан Лизза в журнале «Ньюйоркер», – он тщательно подвел юридическую базу под то, чтобы обвинить его в шпионаже и создал этим опасный прецедент, который, несомненно, раззадорит будущих прокуроров».

Министр юстиции Эрик Холдер спешно пригласил к себе представителей прессы, чтобы объясниться, но настаивал на конфиденциальности. В кои-то веки большая часть приглашенных отказалась прийти на таких условиях, притом не только «Фокс», но и вельможная «Нью-Йорк таймс».

У меня подозрение, что Холдер на своем посту не удержится.