«Летучая мышь» в Сан-Хосе

Ужасно уставший от безделья вельможный и богатый российский князь Орловский решил внести свежую струю в свою – и заскучавшей Вены – жизнь, распорядившись провести в его дворце костюмированный бал (по-нашему, бал-маскарад).

Дела давно минувших дней: никаких тебе террористов, во дворец Орловского могут пройти все достойно одетые люди в масках или без оных. Балу предшествовали и затем продолжали развиваться многие интересные события, привлекшие внимание Вены. Заинтересовавшись ими, Карл Хаффнер и Рихард Жене талантливо изложили их в виде некоего либретто. Каким-то образом «Король вальсов» Иоганн Штраус (младший) ознакомился с этим либретто, пришёл в восторг и в течение шести  недель  создал оперетту… нет, комическую оперу… нет, музыкальную комедию… нет, не знаю – что, под названием «Летучая мышь».

Как водится, первые представления в Вене прошли без успеха и вызвали много критических замечаний, но, как только оперетту с восторгом приняли в Париже, она сразу же завоевала и Вену. Такова человеческая природа. «Летучая мышь» полетела во все европейские страны, а затем – в азиатские и Австралию. Не миновала она и Америку, и её с удовольствием принял «сам» Стоковский. Недавно она прилетела и в Сан-Хосе, где оперный театр города создал яркую, динамичную, остроумную и весёлую постановку, прошедшую с большим успехом. Впервые за многие годы зал Оперы был  наводнён детьми и подростками. Учитывая  фривольность некоторых сцен, создавшаяся ситуация оказалась как нельзя более уместной для реализации образовательных целей искусства.

По разным причинам, лица, с которыми мы успели познакомиться в первом акте и которые устремились во дворец князя Орловского, решили не только скрыть под маской свои физиономии, но и сменить свои имена. Представляете, с какими трудностями встретились зрители в зале, пытаясь запомнить, кто есть кто! Эта доля ожидает и вас, уважаемые читатели. Возьмем, например, обожающую друг друга состоятельную супружескую пару – Габриэля фон Айзенштайна и очаровательную и благородную Розалинду. Начиная с этого вечера, Габриэль должен отсидеть в тюрьме несколько суток за какие-то банковские махинации.

Но появляется ближайший друг Айзенштайна, нотариус доктор Фальк, и по секрету сообщает Габриэлю о предстоящем в этот вечер бале-маскараде. Немедленно созревает план: уведомить Розалинду, что любящий супруг отправляется в тюрьму, а самим направиться во дворец князя. Тюрьма же может подождать до утра. Энтузиазм Айзенштайна вполне естествен, так как будущий арестант активно неравнодушен ко всем представительницам  прекрасного пола. Так на балу появляется французский аристократ, маркиз Ренар (бывший Айзенштайн). Горничная Розалинды, Адель, обладающая хорошим голосом и привлекательной  внешностью, тоже устремляется на бал-маскарад в надежде, что кто-либо из именитых гостей обратит на неё внимание и поможет ей попасть на сцену. В гардеробе хозяйки она нашла достаточно эффектную одежду и выглядит великолепно. Так на балу появляется, по представлению Фалька, знаменитая русская актриса Ольга. Вместе с Адель отправилась и её сестра Ида (меццо-сопрано Кэтрин Брэди).

Вы ещё не устали? Тогда продолжим. Прекрасная Розалинда грустит в одиночестве, но на улице раздаются  звуки серенады, исполняемой очень знакомым голосом. Это Альфред, бывший до замужества Розалинды её возлюбленным.. Вот он уже в доме, бывшие любовники предаются сладостным воспоминаниям и готовы воплотить в жизнь свои грёзы. Но… стук в дверь, и появляется начальник тюрьмы Франк,  который, обеспокоенный отсутствием заключённого по имени Айзенштайн, посчитал нужным найти его и водворить в тюрьму. Застигнутым врасплох, да ещё почти в откровенных позах, молодым людям не остаётся ничего иного, как назвать Альфреда Айзенштайном. Франк препровождает его в тюрьму, где новый арестант опять распевает серенады.

А что же огорчённая и всеми оставленная Розалинда? Пока неясно, но на княжеском балу появилась в маске роскошная венгерская графиня. Похоже, это и есть Розалинда. Понятно, маркиз Ренар не мог не оказаться рядом и не отходил до утра от объекта своего вожделения, который он так и не сумел узнать. Начальник тюрьмы тоже очутился на балу, под именем шевалье Чагрин. Тюрьму он оставил на попечение надёжного тюремного сторожа Фроша (Келли Хьюстон, роль без вокала), для которого трезвость является редкой аномалией.  Бал удался. Было много веселья, смеха, пения и танцев, танцев, танцев… А под утро в тюрьме собирается большая толпа, состоящая из участников бала-маскарада, включая и князя Орловского. Их приводят сюда различные причины, но зато появляется возможность выяснения отношений и обстоятельств, что приводит к «мирному» решению назревших проблем. Все поют финальную песню.

Погодите, погодите! А при чём тут летучая мышь? Честно говоря, почти ни при чём. Оказывается, когда-то Айзенштайн пытался, но не сумел унести пьяного Фалька после очередной попойки и оставил своего лучшего друга на скамье в одном из скверов. Проходящая публика очень веселилась, завидев костюм  Фалька, изображающий  летучую мышь. Все последующие события оперетты оказались  местью Фалька Айзенштайну.

Главное богатство спектакля – музыка, искристая, яркая, волнующая, у всех на слуху, пронизывающая всю ткань постановки и чередующаяся с разговорными диалогами, звучавшими на английском, тогда как пение осуществлялось на немецком языке. Сольные арии перемежались с дуэтами, трио, хоровыми сценами. Шампанское развязывает языки и усиливает стремление петь: вспомним куплеты Адели (куплеты со смехом) из второго акта или Венгерский чардаш, исполняемый «венгерской графиней» Розалиндой, которая поёт и танцует. Прекрасно прозвучал финальный хор – после того, как все «хористы» уладили мирно свои взаимоотношения. Сколько прекрасных вальсов, полек и других танцевальных эпизодов услышали мы и увидели на этом музыкальном празднике! Особенно запомнился знаменитый вальс из второго акта. Хорошо звучал оркестр под руководством главного дирижёра Оперы Дэвида Рорбо. Во втором акте в бальных сценах неоценимым было участие хора под руководством хормейстера Эндрю Уитфилда и небольшой танцевальной группы (хореограф Робин Трибуци). Последний немало поработал и с хористами и вокалистами над созданием танцевальной атмосферы бальных сцен старой Вены..

Большинство солистов были достаточно раскованны, легки в движениях, свободно общались друг с другом и довольно успешно танцевали. «Брючная роль» князя  Орловского была создана  Иоганном Штраусом для меццо-сопрано. И вокально, и визуально, и сценически с этой ролью прекрасно справилась стройная высокая  певица, меццо-сопрано Ребекка Крунер, обладающая большим и красивым голосом. Артистически и вокально выделялась Элизабет Расс, сыгравшая Адель. Её лёгкая фигура и столь же лёгкое и подвижное сопрано как бы созданы для роли субретки, и она со своей задачей прекрасно справилась. Как обычно, и вокально и сценически был убедителен обаятельный Майкл Дейли в роли Альфреда. Мягкий тенор красивого тембра, естественная манера звукоизвлечения и культура и вкрадчивость исполнения завоевали симпатии не только Розалинды.

Доктор Фальк, главный манипулятор и выдумщик, создавший весь этот переполох, в исполнении баритона Джо Винсента Паркса был добродушным,  изобретательным и неугомонным искателем приключений. Не обладая выдающимися вокальными данными, он, тем не менее, создал вполне полнокровный образ. Очень хороша и внешне, и сценически была Розалинда (сопрано Чечилия Виолетта Лопез). Играла темпераментно, с увлечением, обладает голосом красивого тембра, лёгкая, подвижная. Но… Все верхние ноты спела фальшиво. Тенор Александер Бойер очень хорошо звучал и увлечённо и успешно сыграл  сложную роль Айзенштайна. Пожалуй, это была лучшая его роль за время пребывания в Опере Сан-Хосе.

У баса-баритона Исайи Мюзик-Эйяла очень красивый тембр голоса, но в прошлом у певца  имели место интонационные погрешности, вызванные недоработками в певческом дыхании. Ныне он пел очень чисто, не сделав ни одной ошибки, и вполне хорошо справился с ролью Франка. Изобретательно сыграл свою комическую роль Фроша Келли Хьюстон. Он был перманентно пьян и совершенно уморителен.

Нужно отметить особо, с каким удовольствием и темпераментом играли все участники актерского ансамбля, независимо от значимости их ролей.

Поставил спектакль Марк Джакобс. Это был его дебют в Опере Сан-Хосе, который оказался весьма успешным. Декорации (сценический дизайнер Чарли Смит) не выглядели навязчивыми и хорошо использовали возможности небольшой сцены. Удачны были и костюмы (художник по костюмам Кэтлин Эдвардс).

«Летучая мышь» за время своей долгой жизни претерпела немало изменений, касающихся тех или иных деталей или их трактовок. Возможно, в Сан-Хосе мы увидели не совсем ту оперетту, простите, комическую оперу, с которой познакомилась Вена в 1874 году. Но «Летучая мышь» нашла в Опере Сан-Хосе достойное воплощение и ещё раз подтвердила свой статус  лучшей оперетты, Оперетты №1.

 Х.АНАТОЛЬЕВ
Сан-Франциско