11.09.01. Шарапов vs Жеглов

Круглая годовщина террористической атаки на США проходит на фоне заметной активизации тех, кто считает антитеррористические меры, предпринятые тогдашним американским правительством, не только ненужными, но и противоправными. Сразу же после того, как стало известно, что администрация Буша намерена жестко обходиться с теми, на кого пало веское подозрение в подготовке и проведении захвата самолетов и использовании их в качестве своеобразных бомб, различные правозащитные организации поспешили выступить с заявлениями о недопустимости применения к подозреваемым тех методов допроса, которые международным законодательством признаны пытками и истязаниями.

Собственно говоря, именно тогда и началось то, что продолжается до сих пор – сильнейшее давление на власти США с целью всемерного облегчения участи задержанных по делу о теракте, произошедшем в сентябре 2001 года. Это давление оказалось настолько сильным, что команда Обамы, победившего на президентских выборах под лозунгом перемен, еще в период предвыборной кампании восприняла его в качестве одного из мотивов своих действий. Закрыть Гуантанамо, закрыть секретные тюрьмы ЦРУ, и так далее, и тому подобное. Все это звучит прекрасно до тех пор, пока не задумываешься над тем, а что, собственно происходит.

А происходит вот что. Против государств ведется неконвенциональная война. И в этой войне государства предстают перед современным обществом, впитавшим в течение последних десятилетий идеи превалирования прав личности над всеми другими правами, в личине монстра, совершающего несказанное насилие над отдельными людьми, которые всего лишь не приемлют существования этого самого государства. Всего лишь. Ну, что может сделать человек против государства. Давид против Голиафа. Моська против слона. И в самом деле, расстрелял майор американской армии своих сослуживцев, да ведь не всех же. Взорвал самолет, но сколько их еще летает. Захватил самолет и использовал его как бомбу для того, чтобы уничтожить огромное здание с людьми. Но ведь зданий много. А людей еще больше. И вот этого маленького-маленького человека, такого незаметного по сравнению с государством, такого беззащитного против всей его мощи, этого несчастного арестовывают и сажают в секретную тюрьму. Во время допросов ему не дают спать, его окунают в воду, заставляют стоять в течение многих часов. Это незаконно.

Святая правда. Это действительно плохо, и в ряде случаев незаконно. Потому что этот человек не солдат армии противника. Он захвачен не в бою, а в результате полицейской операции. Его статус не определен. Кто он? Военнопленный? Нет. Уголовник? Тоже, нам говорят, нет. Часто его называют участником освободительного движения. Что ж, такие люди существуют. Если они выступают в качестве членов организации, осуществляющей вооруженные операции против армии противника на захваченной им территории. Тогда позвольте спросить: «Аль-Каеда» – это освободительное движение? Что и от кого оно освобождает?

Нам говорят, что у террора нет национальности. Нет вероисповедания. Не хочу дразнить гусей, но давайте вспомним, кто провел операцию «11.09.01». И давайте попытаемся понять, почему к этим людям надо относиться как к подростку, который по недомыслию взял с прилавка что-нибудь и забыл за это заплатить. В то время, как они, эти люди, совершенно не скрывают своих убеждений и не раскаиваются в содеянном.

О современных направлениях ведения вооруженных конфликтов уже написано достаточно много. Прослеживается четкая тенденция: если прежде войны велись армиями государств, боевые столкновения происходили по линии соприкосновения войск, то теперь картина радикально изменилась. Появилась возможность без всякого объявления войны, без наличия крупных воинских частей, без стремления захватить территорию и контролировать ее, наносить точечные удары, разрушать инфраструктуру, вызывать панику среди населения. Это даже не террор в традиционном понимании. Террор предполагал навязывание правительству терроризируемого государства определенных действий, выполнения неких требований. Что требовалось от американцев после атаки на небоскребы? Каких действий ожидали от правительства США террористы?

Для того, чтобы устранить двусмысленности в отношении к тем, кого одни называют террористами, а другие – отчаявшимися людьми, давно уже необходимо четко определить понятие терроризма и выработать законодательство, гарантирующее искоренение этого явления. Здесь не может быть двойных стандартов. В старом фильме про сыщиков Шарапова и Жеглова последний считал, что вор должен сидеть в тюрьме, и делал все, чтобы добиться этого. Вплоть до нарушения процессуальных норм. Шарапов думал так же, как Жеглов, но не допускал и мысли о незаконных действиях. Кто прав, кто не прав? Думается, что альтернативы не было бы, когда б в практике уголовного розыска не было ни одной лазейки, которую можно использовать и той, и другой стороне вечного соревнования преступника и стража закона. То же можно сказать и о терроризме. Пока это не сделано, любые действия государств, пытающихся противостоять террору, будут попадать под критику, в которой есть доля правды, но по большому счету эта критика спекулятивна. Она отрицает, но ничего не предлагает. Обычно так происходит до тех пор, пока сам критикующий не оказывается в той ситуации, которая давала ему пищу для критики. Но тогда бывает уже поздно что-то изменить.

Сергей ВОСКОВСКИЙ