Стиляги Валерия Тодоровского

Как бы ни складывалась жизнь, в определенный момент почти каждый человек начинает задумываться о том, откуда взялось все то, что он видит вокруг: хорошее и скверное, ложь и энтузиазм, самоотверженность и приниженность, героизм, самопожертвование и полное безразличие. Короче, почему мир, в который он попал, выглядит так, а не иначе. В некотором смысле это, конечно, проблема отцов и детей, поскольку именно с родителей – осознанно или неосознанно – дети любого возраста спрашивают за все то, что их в мире окружает.

Видимо, поэтому молодые режиссеры, начавшие свою карьеру в постсоветские годы, так пристально вглядываются в советское прошлое.
Тут можно вспомнить десяток фильмов.
Например, родившийся в 1976 году Алексей Герман-младший снимает картину о времени «наших великих космических побед»», о том, как наивный энтузиазм разбивается о серую и циничную повседневность: «Бумажный солдат»; время действия – 1961 год.
Родившийся в 1962 году Валерий Тодоровский пытается понять истоки нонконформизма (то есть сопротивления господствующей серости на уровне бытового поведения): он снимает «Стиляг»; время действия – 1955 год*.
В фильме Тодоровского этих самых стиляг ловят комсомольцы-дружинники, комиссар Катя режет большими ножницами их узкие брюки, стрижет насахаренные (сладкой водой вместо бриолина) коки, на улицах прохожие оглядываются на них, пассажиры троллейбуса стыдят, а десятилетняя девочка кричит им вслед: «Я не лягу под стилягу».
Правоверный комсомолец Мэлс (Маркс – Энгельс – Ленин – Сталин), не задумываясь, гонял этих стиляг, пока не влюбился в девушку Полину, Полли, и, чтобы попасть в одну с ней компанию, завел себе яркий пиджак, цветастый галстук и наварил на свои полуботинки толстенные подметки. А затем, чтобы добиться внимания Полли, он изловчился купить саксофон и, выуживая из приемника музыкальные программы, научился играть на нем. Таким образом, с точки зрения комиссара Кати, он оказался по ту сторону баррикад. И стал даже хуже, чем враг – он стал предателем. Сцена собрания, на котором Мэлса исключают из комсомола, несомненно, одна из сильнейших в фильме.** Комсомолец посмел надеть клетчатый пиджак и переиначить свое правильное имя Мэлс на низкопоклонское Мэл. Представляете, этот мерзавец отбросил букву «с»! За пару лет до того подобным делом занималось бы не комсомольское собрание, а соответствующие органы.
Чем же эти стиляги на самом-то деле провинились? Надели яркие галстуки и юбки колоколом? Причесались не так? Слушают Чарли Паркера вместо Дунаевского?

Я не лучше и не хуже остальных, объясняет Мэлс Кате-комиссару, я хочу быть самим собой. И каждый пусть будет самим собой – ведь все мы разные.
Мэлс в этих простых словах формулирует сущность противостояния. Он и его новые друзья ничего другого и не хотели, кроме как быть самими собой, быть разными, они не имели в виду, упаси боже, ругать власть, а тем более подрывать основы общества, они не были тунеядцами: ученик токаря, медсестра, студенты мединститута, университета, МГИМО, но оказалось, что общество просто не готово терпеть тех, кто снял серую униформу. И, по существу, как мы теперь знаем, даже не потому, что снял, а потому, что снял сам, захотел и снял, снял без команды.
Люди могут быть одеты хоть во френчи, хоть в костюмы лучшего качества – и вдруг почувствовать непреодолимое желание стать собой, стать вот именно и только таким, чтобы его любили за то, какой он есть, а не за лучшее качество его костюма и не за френч с погонами. Люди могут ощутить в себе потребность вот именно сейчас двинуть свое тело в такт заводной музыке или почувствовать грусть и радость освобождения, услышав мелодию, коснувшуюся несуществующей, с их точки зрения, души. Говоря проще, самые верные, самые серые, самые послушные могут неожиданно, как в фильме «Стиляги» Катя-комиссар, надеть мамино платье, распустить партийную кичку и оказаться людьми красивыми, другими.
Бродский однажды написал о визуальной фактуре тех примерно лет: «…Цвет времени – серый/…/ Было бы огромной ошибкой для фотографа заряжать здесь свою камеру цветной пленкой».

Тодоровский, однако, снял цветной фильм. В этом фильме много музыки и танцев, много вызывающе ярких костюмов, потому что «Стиляги» – фильм не о джазе, не о «рок-н-ролле на костях» и не о стилягах, какими они были на самом деле. «Стиляги» – фильм о мифе. Стиляги из фильма «Стиляги» – это герои нынешнего мифа о стилягах, о цветных фигурках на однообразном сером заднике жизни. Тодоровский снял фильм о том, как человек, не думая ни о какой идеологии, однажды сбрасывает с себя серые одежды. Поэтому в финале картины его герои оказываются частью гигантской веселой современной толпы – поющей, смеющейся, независимой. Нравятся нам эти стиляги или нет, нравятся нам эти похожие на дикобразов панки с ирокезами или нет, разгоняет ли их, как панков, милиция или разбрасывает, как героев фильма – кого на сто первый километр, а кого, за покупку заграничных пластинок, в тюрягу, кого, отрекшегося от друзей, на дипломатическую службу, – им на смену приходят новые. Нет, не обязательно новые стиляги, а те, кто вдруг чувствует необходимость сбросить униформу безразличного молчания, удобного цинизма, то есть попросту комфортабельного конформизма.
Время здесь не имеет значения: 1955-й год, 1991-й, 2008-й, когда сделан этот фильм, или 2011-й. Может быть, десятки тысяч молодых людей, которые вышли недавно на Болотную площадь или на проспект Сахарова, и есть те, про кого – и уж точно для кого – Валерий Тодоровский снимал свой фильм.

*Поскольку отцы Алексея Германа-младшего и Валерия Тодоровского тоже кинорежиссеры, вероятно, любопытно было бы сравнить энтузиаста – героя «Бумажного солдата» с энтузиастом Лапшиным из фильма Германа-старшего. И, соответственно, сравнить героев Валерия Тодоровского с героями фильмов его отца Петра Тодоровского. Но это, конечно, тема для отдельной статьи.
**Эта сцена, разумеется, во многом копирует сцену суда из фильма Алана Паркера «Пинк Флойд. Стена» (1982), но кто сказал, что беллетристике запрещено обращаться за советом к предшественникам и использовать их опыт?

Короткая справка

Валерий Тодоровский – режиссер нескольких примечательных фильмов, таких как «Страна глухих» (1998), «Любовник» (2002), «Мой сводный брат Франкенштейн» (2004), с интересом встреченных прессой, но без большого энтузиазма – публикой.
Может быть, друзья Тодоровского знали о его интересе к мюзиклам, но предположить, что он вдруг возьмется за масштабную постановку с танцами, вокальными номерами, дорогими декорациями, восьмьюстами специально пошитыми костюмами, десятками старых автомобилей, трамваев, настольных ламп, сумочек и подтяжек – предположить это было трудно. И вообще, в России не каждый день снимают фильмы стоимостью в 15 млн долларов.
Снимали картину в Москве, Минске и Петербурге. В процессе работы проект назывался «Буги на костях», и уже готовый фильм по требованию прокатчиков был переименован в «Стиляги». Прокатчики решили, что в названии «Буги на костях» присутствует какой-то кладбищенский оттенок.
Картина стартовала в декабре 2008 года сразу в тысяче кинотеатров и до весны 2009 года оставалась одним из лидеров российского проката.
Любопытно, что в 2008 году Валерий Тодоровский получил приз российской киноакадемии «Ника» за лучшую режиссуру, а в 2009-м – еще один приз за лучшую режиссуру, присуждаемый второй российской – михалковской – киноакадемией «Золотой орел». «Стиляги» также были удостоены приза Гильдии киноведов и кинокритиков России и с большим успехом прошли на международных фестивалях от Франции до Абу-Даби.
О фильме «Стиляги» известно много. О картине написаны сотни статей. В интернете вы найдете тысячи зрительских откликов. Картину хвалят, ругают, превозносят, по поводу этой картины пускаются в рассуждения, лишь отдаленно связанные с кино (см. мою рецензию выше), но главное, что ее очень интересно смотреть. Она захватывает зрителя не только интригой, не только сюжетом, но своим задором, стихией музыки.
За последние годы в России появилось несколько фильмов, о которых сто́ит говорить. Есть лучше, есть хуже, но со времени «Окна в Париж» (режиссер Юрий Мамин, 1993) я не помню российского фильма, который можно было бы смотреть просто с удовольствием. Смотреть и пересматривать.
________________________________________________________________
С 13 января фильм Валерия Тодоровского «Стиляги» демонстрируется в кинотеатре LUMIERE в Сан-Франциско, в кинотеатре SHATTUCK в Беркли и в SMITH RAFAEL FILM CENTER в Сан-Рафаэле.