Сказки и жизнь несчастного гения

Эрнст Теодор Амадей Гофман

 «Гофман – великое имя; я никак не понимаю, почему Европа

доселе не ставит Гофмана рядом с Шекспиром…».

Виссарион Белинский

Несчастным он называл себя сам, во всяком случае, в письме своему единственному другу Теодору Гиппелю, он так определял свое состояние: «Я есть глубоко несчастный человек, а счастлив тот, кто не знает, что такое полицейский участок и долговые расписки…». Да, это теперь Эрнст Теодор Амадей Гофман в энциклопедиях и справочниках называется «великим писателем немецкого романтизма», а в протоколах берлинской полиции начала 18 века он представлен как драчун, грубиян и пьяница, которого не раз «содержали в холодной» и того пуще – привлекали к суду.

История полна подобных примеров парадоксов в судьбах великих людей, что лишь подтверждает «крамольную» мысль: неважно, как жил гений, а важно, что он оставил нам после своего ухода. Кстати, именно этому принципу следовали советские критики, описывая творчество великих художников, – ​умалчивали об их жизни и четко определяли полезность того или иного писателя для коммунистической идеи. Судя по редким биографическим очеркам и рецензиям творчества Гофмана (1929, 1958, 1975, 1984), немецкий романтик был для коммунистической идеи не полезен.

Это следует также из запретов и гонений на произведения его последователей, таких, как М. Булгаков, А. Белый, на творчество В. Мейерхольда, а также из «выправления искривлений» партийными идеологами литературной группы «Серапионовы братья» в 1923 году, в которую входили молодые тогда писатели Зощенко, Катаев, Каверин, Федин, углядевшими в их воззваниях – ​«Кто не с нами, тот против нас!» и некоторых произведениях – ​некую мистику, прозвучавшую живучим отголоском гофмановских фантазий. Отблески увлечения Гофманом встречались (и «гасились» в редакциях) у Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама и других поэтов «Серебряного века», но особенно отчетливо в советское время восприятие гофмановских мотивов проявилось в творчестве Евгения Шварца. Зато в ХIХ веке романы Гофмана в России были популярны, их издавали крупнейшие издательства, народ зачитывал книжки до дыр, они также сильно повлияли на неординарные писательские умы Гоголя и Достоевского, а композитор Чайковский по его сказке «Щелкунчик и мышиный король» сочинил чудесную музыку к балету «Щелкунчик», который до сих пор не сходит со сцен театров мира.

Словом, страницы жизни великих художников интересно читать именно потому, что они многое объясняют в парадоксах судьбы их произведений, равно как и такие «мелочи», что гений вовсе не обязательно должен быть «благообразным гражданином, вроде Гете».

…Сын адвоката при прусском военном суде, Эрнст Гофман появился на свет в Кёнигсберге 29 января 1776 года. В жилах его, кроме немецкой (отцовской), текла еще еврейская и венгерская кровь. Отец, горький пьяница, вскоре оставил семью, и юность будущий писатель провел в доме своего весьма угрюмого дядюшки, где жил как «в выжженой степи – ​ни бутона, ни цветка». В Кёнигсбергском университете студент-правовед Эрнст Гофман не желал посещать лекции даже самого Иммануила Канта, зато взахлеб читал Шиллера и Свифта, учился играть на фортепиано и часто бегал в театр: моцартовского «Дон Жуана» он выучил наизусть и исполнял на фортепиано для своего друга Теодора Гиппеля.

После «странной» и страстной любви (примером которой воспользовался сам Зигмунд Фрейд в одной из своих работ по психоанализу) студента Гофмана к замужней тридцатипятилетней женщине Доре Хатт и последовавшего за этим скандала, семейный совет приговорил юношу к изгнанию, и он отправился жить к другому дяде, в Силезию. В эти «незабываемо отвратительные» двенадцать лет службы мелким чиновником в Познани и Глогау Эрнст страдал, но успел жениться на спокойной мещаночке Михалине, которая весьма стойко терпела многие годы экстравагантные выходки своего супруга. Интересно, как, однако, схожи бывают судьбы «несчастных гениев»! Вчитываясь в биографию Эрнста Теодора Амадея Гофмана, невольно вспоминаешь жизнь Кафки…

Но вот в 1804 году Гофмана переводят служить в Варшаву, и именно здесь он ставит точку в своей чиновничьей карьере, решив посвятить жизнь… музыке. К тому времени он уже прослыл неплохим музыкантом, способным художником, а также автором небольших рассказов, ироничный, зловеще-мистический жанр которых сегодня назвали бы «черным юмором». Итак, Эрнст становится капельмейстером филармонии, самолично расписывает стены концертного зала и решительно меняет свое третье имя «Вильгельм» на «Амадей», разумеется, в честь обожаемого Моцарта.

На глазах у озадаченного общества он так увлекся перестройкой своей жизни, что не заметил… оккупации Варшавы Наполеоном. Как прусский чиновник, он лишается работы и средств, и совершенно раздавленным, полунищим, похоронив умершую от чахотки двухлетнюю дочь, уезжает в Берлин. Но столица оттолкнула Эрнста Гофмана, не оценив его талант. Так в 1808 году он оказался в провинциальном Бамберге на должности капельмейстера. Вскоре он становится буйным завсегдатаем местного кабака «У Розы» и «оригиналом», который мог обругать и наброситься на любого не понравившегося ему посетителя этого достойного заведения..

Черная полоса в жизни художника разбудила в нем писательский гений. Он пишет первую серьезную новеллу «Кавалер Глюк», которая навсегда обозначила стиль и жанр его творчества – ​мистика, ироническое переселение призраков из ночных фантазий в «дневную» жизнь, причем это стало не только литературным приемом, но и образом жизни Гофмана, который сам уже боялся своих ночных кошмаров. Так или иначе, под влиянием безудержной мистики были написаны почти все лучшие вещи Гофмана: повести и сказки «Дон Жуан», «Золотой горшок», «Крошка Цахес по прозванию Циннобер», «Эликсиры сатаны», а также известные романы «Серапионовы братья», «Житейские воззрения кота Мурра» и «Повелитель блох».

1809, 1811, 1813 год… Хотя Эрнст и становится популярным автором, но живет бедно, потому что пьет. «Винные гены» отца переселились к сыну. Пропивая гонорары за свои книги, он едва сводит концы с концами, носясь по городу и подрабатывая уроками музыки. В то время он теряет свою очередную «пылкую любовь», шестнадцатилетнюю Юлию Марк. Об этом факте можно было и не упоминать, но под влиянием «сего трагического чувства» Гофман сочиняет «Ундину», первую в Германии романтическую оперу, упомянутую впоследствии Рихардом Вагнером. Кстати, за свою творческую жизнь Э.Т.А.Гофман сочинил тридцать два(!) музыкальных произведения.

В 1813 году импульсивный Гофман решает навсегда покинуть Бамберг и переселяется в Берлин. Талантливый писатель и музыкант начинает свою «вторую столичную жизнь»… сотрудником апелляционного суда без жалованья. Ситуация заставляет бедного «клерка» работать еще интенсивнее и отчаяннее: он создает большой цикл берлинских рассказов, благо Берлин подарил ему много мистических сюжетов – ​в них писатель вызвал всех «злых духов города», придав им, как всегда, черты реального существования, упоминая в рассказах реальные названия улиц, площадей, питейных домов, реальные фамилии антикваров, чиновников, банкиров… Мистические сказки выглядели весьма жизненно.

А еще Берлин подарил Гофману его последнюю любовь: юная певица Иоганна Энике, исполнившая главную роль в «Ундине», премьера которой состоялась в 1816 году, стала его верным другом и женой, на протяжении долгих лет стойко перенося и больные творческие фантазии, и любовные похождения своего «очень умного и очень странного» мужа. Между тем, муж, в винных парах кабака «Лютер и Вегнер», где он засиживался с друзьями до зари, опорожняя бутылку за бутылкой, создавал «Серапионовых братьев», «Повелителя блох» и многие другие свои философские сказки. Последний немецкий писатель-романтик (именно так называли в Германии этого великого мистика), выйдя из стен мастерской «готического» романа, в которой трудились такие признанные классики, как братья Шлегели и Клеменс Брентано, благодаря своим фантастическим грезам, свободно расширил его пределы – ​«идеальных героев» своих философских сказок Гофман помещал в совершенно реальную жизнь «системы общества», а не отправлял в какие-то абстрактные утопии.

Ну, а «система общества» ответила писателю изнурительной судебной тяжбой из-за нескольких сатирических романов, в том числе и гениального «Повелителя блох». Эрнст, уже разбитый параличом (у него развивалась «сухотка спинного мозга»), преодолевая чудовищные боли, вынужден был давать показания и писать оправдательные письма. А в бессонные ночи сорок шестой зим, он диктовал санитарам свои последние сказки: «Майстер Вахит», «Угловое окно» и (с тайной надеждой!) – ​«Выздоровление». Но выздоровление не наступило. В июне 1822 года Э.Т.А. Гофман умер.

«Я поделил весь род человеческий на две неравные части. Одна состоит только из хороших людей, но плохих музыкантов, другая же – ​из истинных музыкантов», – ​так Гофман сформулировал в своем лучшем романе «Житейские воззрения кота Мурра» вечный разрыв между простыми обывателями – ​«хорошими людьми», «филистерами», и «энтузиастами» – ​творцами «иного бытия»…

В последние дни января нынешнего года исполнился 231 год со дня рождения великого немецкого фантазера. Но за эти столетия разрыв между энтузиастами и филистерами так и не сократился.

А с Э.Т.А. Гофманом можно поспорить лишь в той части его биографии, где он называет себя несчастным. Да, он не был «добропорядочным членом общества» и талант писателя был признан лишь частично. Но способность этого человека так яростно любить и творить перекрывала эти «несчастья» с лихвой.

Анатолий СИГАЛОВ, Германия