Пуримская речь Нетаниягу

Позволю себе очень кратко напомнить основные события произошедшей две с половиной тысячи лет назад истории. После разрушения Храма царем Навуходоносором евреи оказались в вавилонском пленении, а после падения Вавилонского царства они стали подданными Персидской империи. Преданность очередному владыке мира считалась очень хорошим тоном для определенной категории евреев, и для демонстрации своих верноподданнических чувств они не считали для себя зазорным принимать участие во всех царских пирах, даже если столы сервировались утварью и посудой, похищенной из Храма. Всегда были евреи, «разумно» полагавшие, что, если они вместе со всем миром вытрут ноги о свои святыни и очень низко склонят голову, то меч правителя минует их. Они, конечно, с J-Street не сворачивают и даже называют себя Сионистским лагерем, но разумным, без экстремизма, знаете ли.

На этом пиру царь-самодур Ахашверош остался без жены. Она не захотела являться пред светлые очи повелителя и всей его пьяной кампании, за что и лишилась головы. Царю понадобилась новая жена, и в стране был срочно объявлен конкурс на звание «Мисс Персия». Победительницей конкурса стала еврейская девушка Хадасса-Эстер. У Эстер было ее местное имя – Аштарта, поэтому устроители конкурса и сам царь не догадывались о ее еврейском происхождении, а дядя Мордехай советовал ей не спешить с признанием. Ну, вы сами понимаете, не будешь на всех углах кричать: «Я еврейка!», чтобы потом слухи поползли, что царь оказывает особые привилегии евреям из-за жены. Даже премьер-министра Франции упрекнули, что его сочувствие евреям и заявления, что «Франция не будет Францией без евреев» – результат влияния его еврейской жены. А уж про Бориса Николаевича и дорогого Леонида Ильича с их еврейскими женами я и вовсе помолчу.

Сам же дядя Мордехай был человеком мудрым и весьма образованным. Он знал много иностранных языков, в том числе и редких, что позволило ему предотвратить заговор против царя, подслушав двух заговорщиков, обсуждавших свои планы на малоизвестном наречии. Жизнь царя была спасена, о чем сохранилась запись в государственном архиве, но никакой благодарности за это Мордехай не получил. Впрочем, Израиль тоже редко получает благодарность за добытые им разведданные. Информация зачастую идет в одном направлении, с востока на запад, а с запада на восток – по усмотрению, в виде особой милости. И только в случае особо успешных операций, например, уничтожения отпрыска Имада Мугние или сирийского реактора, или запуска вирусов в компьютерную систему иранской армии ЦРУ спешит заявить: «И мы пахали».

У царя Ахашвероша был советник Аман. Он вполне резонно считал, что, если он дает советы царю, то и кланяться ему граждане Персидской империи должны почти как царю. Все кланялись Аману в пояс, и только Мордехай кланяться не желал.

Соплеменники уламывали его и призывали к благоразумию, объясняя, что крайне неразумно ссориться с властелином мира и его первым советником, и что добрые отношения с Белым (персидским) домом важнее каких-то там принципов. Ничего не помогало. Мордехай стоял на своем и головы не склонял, что чрезвычайно злило Амана.

Госсекретарь персидского царя логично рассудил: «Вот живет народ, который среди других народов не числится, и законы его отличны от законов царя». Поэтому, если этот народ внешней политике царя подчиняться не хочет, то его можно будет обвинить в апартеиде, пригрозить принятием в Совбезе антиеврейских резолюций и началом новой интифады руками «потерявших надежду палестинцев». С этой идеей госсекретарь Аман пришел к царю Ахашверошу. На царя большое и даже неизгладимое впечатление произвел рассказ о страданиях «потерявших надежду палестинцах», и царь разрешил страдальцам восстановить социальную справедливость с помощью интифады, народного спонтанного восстания, в ходе которого евреи были бы уничтожены, а их имущество досталось бы казне и погромщикам. Царь антисемитом не был, и слова-то такого не знал, но он был за социальную справедливость, за защиту прав человека от еврейского колониализма и империализма, а главное, ему очень не нравилось, что есть на свете народ, живущий по собственным законам, отличным от законов царя.

Когда царские гонцы огласили волю царя, траур наступил в еврейской общине. «Вот, – пеняли Мордехаю лидеры Сионистского лагеря, – из-за твоей строптивости мы оказались в полной международной изоляции, у нас испорчены такие прекрасные отношения с Белым (персидским) домом, наша безопасность под угрозой, теперь армия могущественного царя не защитит нас от интифады. Может, надо проявить гибкость, поклониться царю и его госсекретарю Аману, поцеловать прах у их ног, отдать им в вечное пользование Иудею, Самарию и Иерусалим, а, главное, признать новых персидских друзей царя – аятоллу Хаменеи и президента Рухани». Мордехай же упорно стоял на своем и не кланялся.

Вместо этого он поспешил передать своей племяннице Эстер, что она должна выступить в Конгрессе в защиту евреев и сорвать преступный замысел царя и его новых друзей. Идея выступления в Конгрессе была очень опасной. Как объяснила Эстер Мордехаю, незваный гость в Белом доме был хуже татарина, простите, Нетаниягу. Самозваного визитера могли в прессе смешать с грязью и пустыми бутылками, а то и вовсе казнить. На это дядя мудро заметил: «Не полагай в душе своей, что одна спасешься в доме царском из всех иудеев. Если ты промолчишь в такое время, то спасение и избавление придут к иудеям из иного места, а ты и дом отца твоего погибнете; и кто знает, не для такой ли поры и достигла ты силы и достоинства царского».

Три дня Эстер и весь еврейский народ провели в постах и молитвах, а затем Эстер отправилась в Вашингтон и выступила перед Конгрессом. Результат ее знаменитой речи был известен – приказ царя о погромах отменен не был, но Совет безопасности признал за Израилем право на самооборону, и евреи этим правом воспользовались.

С тех пор мы уже две с половиной тысячи лет празднуем это самое право на пропорциональную  самооборону.

Вот, собственно, почему Нетаниягу и летит в Вашингтон, хотя приглашения от царя не было, и появляться в Вашингтоне без приглашения и даже вопреки воле царя считается политическим самоубийством. Но в Пурим происходят всякие чудеса. Мордехай был возвышен, Аман низвергнут, и все благодаря победоносной речи Эстер в Конгрессе. А вот отказ от выступления как раз привел бы к необратимой трагедии.

Вот только в Пурим принято рядиться в карнавальные костюмы и напиваться так, чтобы не отличить праведника Мордехая от злодея Амана. И этот карнавал с завидным постоянством повторяется всякий раз во время выборов, хотя вроде бы у избирательных урн не наливают.

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН