Мифы и практика

Такого не было, наверное, с 1993 года. Толпы на улицах российской столицы. Многие вооружены. Везде отряды ОМОНа. Столкновения. Аресты. И – националистические лозунги, о которых вообще прежде не было речи.

Россия получила то, что получила. И получила, по-видимому, заслуженно. Недавние националистические беспорядки в Москве стали логическим результатом всего постсоветского развития России. Бессистемные поиски новой государственной идеологии взамен утраченной вместе с СССР идеологией коммунизма привели к тому, что место последней занял национализм. Этому способствовало множество факторов.

Первый, и, наверное, главный фактор – война в Чечне. Не будем здесь говорить о причинах ее возникновения, скажем лишь, что полномасштабные боевые действия, ведущиеся в течение нескольких лет  на территории собственного государства, не способны привести ни к чему иному, как к дифференциации общества по принципу «свой-чужой». Распространение конфликта с территории Чечни на соседние субъекты федерации, многочисленные «войны» (винные, нарзанные, так далее) с Грузией, закончившиеся войной без кавычек, только усугубили дело. Добавьте к этому «патриотическую» риторику, усвоенную властями (одно «вставание с колен» чего стоит), – и вы получите фон, на котором росло то поколение, которое на днях вышло на улицы Москвы.

Естественно, власти сразу же попытались переложить ответственность за происшедшее с больной головы на здоровую и объявили о том, что всему виною – действия несистемной оппозиции, показавшей пример неповиновения. Но, поскольку «системной» оппозиции в России не существует, то активно несогласных не так уж и много: как и все политические явления России, явление «несогласия» ограничивается едва ли не Бульварным кольцом. К тому же, при всей остроте противостояния «вооруженных отрядов партии», то бишь ОМОНа и оппозиционеров, а точнее сказать, диссидентов (так как применение термина «оппозиция» предполагает наличие достаточно широкой социальной базы), последних можно обвинить лишь в том, что они выходят на демонстрации вопреки запрету властей. Они не бьют витрины и не жгут файеры, не стреляют. А вот действия детища властей, различных молодежных организаций, вроде «Наших», «Местных» и иже с ними, уже можно назвать предтечей того, что наблюдалось на днях. Они, правда, тоже стекол не бьют, но и только, во всем остальном они ничем себя не сдерживают. Вспомним хотя бы преследования послов некоторых государств, провокации против лидеров «несистемной оппозиции», да многое можно вспомнить.

Но вот что удивило во время московских событий, это явление миру такой силы, как сообщества футбольных фанатов. Эти прежде в политику не вмешивались. Если дрались, то между собой. Если кого-то убивали, то представителей соперников. Все их помыслы были связаны с футболом, а вернее – с околофутбольной тематикой. Так было до тех пор, пока одного из фанатов не убили «лица кавказской национальности».

Однако все не так просто. Как теперь выясняется, такое случалось и прежде. Но дело не доходило до всемосковских беспорядков. А теперь – как будто дан некий сигнал. Бурлит Москва. В Симферополе анонсируют акцию памяти. А прохановская газета «Завтра», ставя в один ряд гибель фаната Егора Свиридова и девяносто пятую годовщину со дня рождения композитора Георгия Свиридова, заканчивает одну из статей так: «Свиридовские дни. Манеж, метель. Над опустевшей площадью сквозь потоки синих снегов несется музыка – тревожная и трагическая свиридовская сюита «Время, вперёд!».

Отсюда – один шаг до создания нового мифа. Мифа о замечательном человеке, убитом врагами. Да он уже и создается, этот миф. Организаторы симферопольской акции пишут о его герое в ЖЖ: «Он собирался улететь в Словакию на матч с Жилиной, а улетел на небеса». А вот какова терминология: «Виновные в смерти наших соратников должны быть наказаны». Это уже не толпа. Колонны, батальоны, отряды соратников. Что это  напоминает? Конечно, ставшую нацистским гимном «Песню Хорста Весселя».

Протодиакон Андрей Кураев, как сообщает пресса, «считает, что некорректно называть фашистами россиян, которые собрались в минувшую субботу на акцию протеста на Манежной площади». Сто раз прав протодиакон Кураев. Фашистами этих россиян называть некорректно. По той причине, что акция эта напоминала акции германских национал-социалистов до их прихода к власти, итальянские же фашисты по сравнению с нацистами выглядели почти безобидно.

Одно время в прессе было модно сравнивать Россию с веймарской Германией – мол, пережитое унижение, желание вернуть уважение к себе, и так далее. Теперь, если угодно продолжать это сравнение, здесь появилась фигура, подобная Хорсту Весселю, из которой вполне можно сделать некий символ. Символ чего? Чего угодно. Это уж как повернется дело. Во время событий вокруг переноса советского памятника в одном из прибалтийских государств уже пытались мифологизировать человека, погибшего в беспорядках, но тогда этим занималась прокремлевская молодежь, отнюдь не отличающаяся пассионарностью. Теперь же, когда на сцену вышли прекрасно организованные «соратники», все может измениться.

Напрасно, по-моему, прохановский автор, описывая «манежный бунт», ссылается на свиридовскую музыку. «Время, вперед». Нет, уважаемые. Это движение назад, движение вспять. Симптоматично, что фанатский клуб, где «соратником» был погибший, называется «Фратрия». Энциклопедия сообщает, что слово это по-гречески означает «братство»и представляет собой форму социальной организации (промежуточную между родом и филой) в Афинах и других государствах доклассической Греции».

Не надо обвинять меня в неуважении к памяти погибшего. Жизнь каждого человека уникальна и бесценна. Обвинять надо тех, кто организует «колонны соратников», кто мгновенно перебрасывает сотни и тысячи людей из города в город, из страны в страну, подкидывает им, кроме идиотских «кричалок», националистические лозунги, кто планирует и осуществляет акции. Кто эти люди? Этого мы не знаем. Но вполне может случиться, что в какой-то момент этим людям потребуются колонны и отряды для осуществления их целей. И тогда уже будет поздно что-либо делать.

Сергей Восковский