Как умел, так и жил…

В поисках наиболее точных слов я не смог не позаимствовать некоторые пассажи у талантливых авторов. Не потому, что своих образов не хватает. А потому, что выразиться пронзительнее трудно, если вообще возможно.
Как уже сообщала «Кстати», 26 марта во время гастролей в Оренбурге скоропостижно скончался Александр Барыкин. Почувствовал себя плохо во время концерта и прямо из концертного зала был доставлен в кардиологическое отделение местной больницы, откуда уже не вышел.
О творческом пути певца и композитора, как и об обстоятельствах его преждевременного ухода из жизни, писали и говорили много, повторяться нет смысла. Мне хотелось лишь добавить несколько личных нот. Ведь с Александром Барыкиным, тогда еще Сашей Бырыкиным (позднее, уже вступив на профессиональную стезю, он заменил первое, неблагозвучное «ы» на «а») мы учились в одном классе. В параллельном училась и его первая жена, Галя Березова. Насколько помню, одно время Саша носил ее фамилию, которая, конечно же, лучше смотрелась на концертных афишах. Совместной учебой наши контакты не ограничились. В единичных из массы биографических очерков о Саше можно найти пару скупых слов о его воинской службе. А ведь мы служили в одно время, в одних и тех же «структурах» 1-й Армии ПВО Особого Назначения. Саша, естественно, быстро стал звездой музыкального ансамбля ПВО. Как-то ансамбль прибыл в ракетный полк, в котором служил я. Мы встретились за кулисами, потом прошлись по территории части. Саша, помнится, был удивлен моим «гибким расписанием» и относительной свободой передвижения, все спрашивал, как мне это удается. То была теплая встреча одноклассников-однополчан, которую я запомнил.
Хорошо помню и школьный ВИА «Аллегро», который организовал и которым руководил Саша Бырыкин. «Аллегро» был неизменно востребован на всех школьных мероприятиях. Сама школа № 9 г. Люберцы, где мы учились в конце 60-х, была экспериментальной, построенной по самому смелому архитектурному дизайну того времени (и кто только разрешил!). В ней был огромный по тем меркам актовый зал, которым время от времени овладевал «Аллегро» – отличная, по стандартам тинейджеров того времени, группа. Она же играла на городских танцплощадках и была популярна в городе.
А вот и одна из первых Сашиных песен (на его же стихи):

Нет, не верю я
Что прошла любовь,
Что твои глаза
Не увижу вновь,
Что не будут петь
Соловьи в садах,
Что не буду ждать
Я тебя…

Учился Саша Бырыкин неважно. Но не потому, что не хотел или не мог. Его не интересовали химия и физика, алгебра и биология. Страстью его была МУЗЫКА. Ее единственную он любил, ею он жил, она же и повела Александра по непростой и, как оказалось, относительно недолгой жизни. Ведь талант на то и талант, чтобы не позволить себе распыляться на «второстепенное», каким бы важным оно ни было или ни казалось для других.
Барыкин ушел, оставив нам наследие из более чем 400 песен. «Веселые ребята»… «Карнавал»… Саша посвятил свою жизнь музыке и сцене, не жалел себя и не видел иного пути, хотя обстоятельства и «белые халаты» все чаще вмешивались в планы и устремления одержимого музыканта. Удел талантов – идти наперекор, не сдаваться и не пасовать перед обстоятельствами. И потому таланты сгорают, заряжая огромное большинство теплом своего искусства и энергией служения музе, и опаляя кучку претендентов жаром денежно-вещевого наследства.
К острой боли от потери талантливого музыканта примешивается щемящее чувство ухода в небытие части юности. Но есть и иные горькие моменты: «на смерть поэта» тут же слетелось воронье; глубоко любимые им в разное время женщины вступили в похабную публичную перепалку, разного рода морализаторы в целом ряде публикаций наперебой сетуют на то, что, мол, Александр Барыкин безбожно пил в свое время, «баб любил неумеренно», всех старался содержать и прочее. Вместо скорби об ушедшем до срока  ярком человеке – сальные пассажи о его второй жене, которая была на 33 года моложе и, как пишут, своей неверностью помогла ему уйти в мир иной; о его подруге, модной эпистолярщице Лене Лениной (не иначе), и т.д. А мне приходит на память фрагмент из песни Булата Окуджавы на смерть Высоцкого; фрагмент, часть которого я позволил себе вынести в заголовок:

Говорят, что грешил,
Что до срока свечу затушил…
Как умел, так и жил,
А безгрешных не знает природа.

Скажешь ли точнее в данном случае?
Конечно, можно было и надо было остановиться: здоровье все чаще давало серьезные сбои. Да и всему свое время, сегодня ты – «звезда», а завтра в «звездах» уже другие… Давно пора было перейти, так сказать, на «тренерскую работу», тем более, что Саша уже втянулся было в переговоры о создании «кузницы молодых кадров» в Брянске. Но… так уж устроен человек: верит в лучшее, не хочет думать о плохом, даже если его и окунают в реальность. А иначе что отличало бы человека от машины: вышел срок – на капитальный ремонт или сразу в утиль? Тем более, когда талант. А Саша Барыкин, бесспорно, был талантлив: это признают и его друзья, и те, кто сегодня стараются казаться таковыми.
Пусть кто-то дерется за не их трудом и дарованием заработанные деньги или имущество: это удел тех, кто не в состоянии «светить» иначе. А в нашей памяти останутся барыкинские «Аэропорт», «Букет» и другие его хиты, которые, очень надеюсь, неподвластны времени и эрозии общественной памяти.
Да простят меня читатели за произвольное искажение известного стихотворения Николая Рубцова, легшего в основу барыкинского «Букета», но в память о Саше я перефразировал бы его так:

Нещадно гнал
Ты свой велосипед,
Но только вверх
Тропа тебя вела…
И ни одна
Из муз последних лет
Над светлым гробом
Слез не пролила.

И ты ушел,
Недозвенел аккорд…
Но след оставил
Твой велосипед.
И мы еще
Споем «Аэропорт», 
И не поникнет
В памяти «Букет»

Прощай, Саша. Мы будем помнить тебя и твои песни.