Бунга-бунга

Вот две сравнительно свежие новости.

В середине февраля прокуратура Ганновера обратилась к бундестагу с просьбой лишить президента Германии Кристиана Вульфа иммунитета, так как имеются подозрения по поводу его отношений с бизнесменом, неоднократно оплачивавшим его счета за отели. При этом указанный предприниматель получал финансовую поддержку своих проектов от правительства одной из земель бундесреспублики. Правительство в то время возглавлял Вульф. На данный момент президент подал в отставку, чем кончится дело – неизвестно.

В Италии в течение нескольких лет в отношении тогдашнего премьера Сильвио Берлускони велось уголовное дело о коррупции. В прошлую субботу миланский суд признал Берлускони ненаказуемым, так как по данному делу истек срок давности.

Если президентский пост в Германии имеет, в основном, декоративный характер, то итальянский премьер-министр держит в своих руках всю полноту власти. Поэтому скандалы, в которые оказался замешан Берлускони, вызвали больший резонанс, нежели фиаско господина Вульфа.

Кроме финансовых нарушений, бывший премьер-министр широко известен участием в организованных им же самим весьма сомнительных вечеринках, именуемых «бунга-бунга». Неизвестно, удастся ли еще в чем-нибудь обвинить бывшего итальянского руководителя, и, тем более, не будет ли все это тянуться до тех пор, пока и здесь не истечет срок давности. Весьма вероятно, что так и будет.

Собственно говоря, в том, что чиновники высокого ранга то там, то здесь попадаются на делишках, рисующих их в неприглядном свете, нет секрета. То, что ныне почти повсеместно руководящие посты занимаются с соблюдением всех демократических процедур, не гарантирует наличия у избранных персон непорочной репутации, о чем свидетельствует пример Берлускони – итальянцы выбирали его с открытыми глазами, зная его, можно сказать, как облупленного.

В чем же дело? Почему зачастую высшие руководители государств, как кажется, не соответствуют требованиям, на них налагаемым?

Несмотря на кажущуюся динамичность, особенно в последние полтора-два столетия, развития общества, процесс этот весьма консервативен. Так, форма государств, в которых мы живем, сложилась в эпоху абсолютизма. Пышный двор, высокие должности приближенных к монарху особ, освященные многолетней традицией ритуалы – все это было неотъемлемыми чертами государственного уклада. Попытки британских пуритан и французских якобинцев упростить его, хотя бы внешне, успеха не принесли. Даже став республиками (или ограничив права монарха до минимума), державы продолжали цепляться за мишуру и внешний блеск во всем, что касалось их «величия». Такое положение сохраняется и поныне.

Что бы ни говорилось о том, что королевские дворцы и царские палаты сохраняются лишь в качестве исторических памятников, но, согласитесь, одно дело, если вы подписываете государственные бумаги, вручаете награды и принимаете верительные грамоты в простом, хотя и удобном офисе, и совсем другое дело, когда это происходит под теми же сводами, где звучали голоса королей и царей. Нахождение даже у более скромных кормил, нежели дворцы, и то действует на иных так, что они перестают трезво оценивать себя. Ну, а уж попадание на самый верх, вступление на паркеты, истертые великими историческими личностями, способно настолько вскружить голову, что последние сомнения в собственной значительности просто исчезают. Ведь Я СТОЮ ТАМ, ГДЕ СТОЯЛИ КОРОЛИ И ИМПЕРАТОРЫ! Ведь ПРОСТО ТАК СЮДА НЕ ПОПАДЕШЬ. Значит, Я ЭТОГО ДОСТОИН! Буквальное совпадение последней фразы с текстом рекламы косметики могло бы прервать экстаз самолюбования, однако этого зачастую не происходит.

Налицо противоречие между архаической формой отправления государственных функций, хотя бы и во внешнем их проявлении, и республиканским характером современных государств.

В воспоминаниях Давида Самойлова я нашел интересные мысли об аристократии. Поэт считал, что этот класс не был столь уж бесполезным, как принято считать. Большинству его представителей был присущ такой образ мыслей и действий, который не позволял им ни в коем случае дискредитировать державу. Революции почти повсеместно выкосили аристократию и ее место заняли выходцы из других классов, в основном из буржуазии, привнесшие в повседневный быт государственного чиновничества совсем другие свойства, качества и манеры. Стало не так стыдно брать взятки (хотя и прежде брали), не зазорно веселиться в сомнительных компаниях (что и до того встречалось), в общем – нравы значительно упростились. Отсюда и «бунга-бунга» в самых разных вариантах.

Что же, возвращаться к абсолютизму? Ждать триста лет, пока новая аристократия возникнет и войдет в силу? Кто его знает. Возможно, новая аристократия сформируется и из того, что уже есть. Но первое, что приходит в голову, когда рассуждаешь по поводу всего сказанного, это необходимость упрощения образа жизни высшего госчиновничества. Ведь, по идее, это наемный персонал, занимающийся управлением. Со всеми вытекающими из этого статуса последствиями.

Сергей ВОСКОВСКИЙ